Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень
Шрифт:
Но только он повернул в нужном направлении, как послышался страшный раскат грома, и небо вспыхнуло множеством огней. Это начался фейерверк алхимика Бертольда. На профессора иллюминация произвела жуткое впечатление. Звуковая волна трясла его маленькое тело, уши заложило, а светящиеся в воздухе искры, казалось, вот-вот обрушатся на него и сожгут. Он, как ошпаренный, помчался прочь от Ратушной площади и опомнился только за городом в мокрой траве на берегу реки.
Крылья его отсырели, силы истощились, а в ушах стоял звон. Трава, в которой оказался профессор, представлялась ему настоящим лесом. Луна
«Лес», по которому ему пришлось пробираться, не имел ни дорог, ни тропинок, поэтому нетрудно представить, каково было профессору двигаться вперед. Вскоре, однако, он приспособился забираться на высокие травинки и оттуда перескакивать на другие, с трудом взмахивая отяжелевшими крыльями. Двигаться таким образом было быстрее, но и теперь профессору вряд ли удалось бы добраться за ночь до ближайшего куста. Помог случай: внезапный порыв ветра поднял его и понес с огромной скоростью. Ветер слегка обсушил крылья необычного мотылька, и тот смог еще немного продлить свой полет. Профессор удачно приземлился на куст бузины. Здесь он нашел укромный уголок под листиком, свернулся калачиком и в тот же миг уснул.
Проснулся Артур Инсекториус оттого, что в глаза ему светило солнце, а рядом слышались чьи-то голоса.
– Это что за чудо такое? – спрашивал грубоватый голос.
– Какой необыкновенный мотылек! – восклицал другой, тонкий и нежный.
Профессор открыл глаза и увидел над собой страшную черную образину с огромными, как у оленя, рогами. Он в ужасе отпрянул, закрыв лицо руками.
– Какой нервный мотылек! – произнес грубоватый голос.
Преодолевая страх, профессор убрал руки от лица и увидел гигантского жука-рогача, неловко сидевшего на ветке куста. Возле него на листочке сидела не менее огромная, бабочка-крапивница.
И только тут профессор вспомнил о своем вчерашнем превращении.
– Так это был не сон?! – в отчаянии вскричал он.
– Кто вы такой, господин, не имею чести знать? – проговорил жук.
– А вы кто такой? – в свою очередь спросил профессор. – Что вам от меня нужно? Уберите, пожалуйста, ваши ужасные рога!
– Не бойтесь, не бойтесь, удивительный мотылек, – проговорила крапивница. – Господин Рогач не обидит вас, он добрый.
В это время подлетели и уселись на ветку еще несколько бабочек. Все они с любопытством смотрели на профессора и весело переговаривались:
– Какой странный!
– У него только четыре лапки.
– А какие маленькие глаза… и двойные!
– И усиков совсем нет.
Профессор оправился от испуга и, польщенный всеобщим вниманием, поднялся на ноги, расправил крылья и отряхнул свой измятый камзол.
– Откуда вы прилетели? – спросила его крапивница.
– Оттуда, из города, – ответил профессор и махнул рукой в неопределенном направлении.
– Вы живете в городе? – переспросила маленькая голубянка. –
– Скажите, – поинтересовался очень важный адмирал, – вы дневной или ночной? Крылья у вас явно ночного мотылька, но, судя по всему, вы хорошо видите днем.
– Ах, что вы на него набросились?! – недовольно проговорила крапивница. Она считала себя вправе перебивать других на том основании, что первая нашла этого диковинного мотылька. Подлетев к профессору поближе, она спросила:
– Как ваше имя, милый мотылек? Из какого вы семейства?
– Из какого я семейства? – переспросил профессор и опечалился. – Ах, если бы я это знал! Еще вчера вечером я был человеком…
– Человеком?! – послышалось со всех сторон. – Неужели человеком?
– Да, милые мои бабочки, – отвечал профессор, – человеком. Но чья-то злая сила превратила меня в этого маленького мотылька.
– Напрасно вы так печалитесь, – промолвил жук-рогач. – Я бы на вашем месте радовался. Если бы мне предложили стать человеком, нипочем бы не согласился.
– Много вы понимаете! – возразила добрая крапивница. – Это дело привычки. Этот мотылек, я хотела сказать – человек, наверное, привык быть человеком, и теперь ему грустно быть мотыльком. И он ужасно страдает. Ведь правда, вы страдаете?
Профессор был тронут таким сочувствием. Вчера он действительно страдал, но теперь, находясь в таком чудесном обществе, он вряд ли мог бы назвать свое состояние страданием. Однако ему не хотелось огорчать добрую крапивницу, и он горестно вздохнул.
– Вот видите, он страдает. Ах, бедненький!
– И все-таки любопытно, – проговорила голубянка. – Трудно ли быть человеком? Человек не может летать.
– Человек ходит на двух ногах, а это так неудобно, – добавил жук-рогач.
– Ну что вы! – горячо возразил профессор. – Человеком быть очень неплохо. У человека есть дом, а в доме мягкая постель, и утром его ждет вкусный завтрак. У человека есть друзья и масса интересных дел…
– Бедняжка! – воскликнула крапивница. – Вы, наверное, устали с непривычки и проголодались. Ведь вы не умеете добывать себе пищу. Ну, ничего, теперь вы не одиноки.
– Считайте, что у вас появились новые друзья, – добавил важный адмирал.
– Одного не могу понять, – промолвил жук-рогач, – кто и зачем превратил вас в мотылька? Не каждый волшебник на это способен.
– У нас еще будет время подумать об этом, – деловито заявила крапивница. – Теперь надо бы накормить нашего нового друга… Кстати, вы ведь так и не представились.
– С удовольствием, – улыбаясь, проговорил энтомолог. – Я профессор естественной истории Артур Бенедикт Теодор Инсекториус к вашим услугам.
Это, обычное для Артура, заявление возымело на насекомых странное действие. Они вдруг громко воскликнули и, как один, отпрянули от него.
– Я не ослышался, – угрюмо переспросил жук-рогач, – вы сказали: профессор Инсекториус?
– Совершенно верно, – недоуменно подтвердил профессор. – А вы что, меня знаете?
– Еще бы! – очень неприятно усмехнулся рогач. – Кто же не знает профессора Инсекториуса, человека, который ловит доверчивых насекомых и безжалостно сажает их на булавки!