Звезды на дисплеях

Подольский Владимир Анатольевич

Учёные, к сожалению, несмотря на тщательный инструктаж, оказались не готовы к тревоге. Хотя от них требовалось всего лишь занять по сигналу места в амортизационных креслах в своих каютах. Только один из троих, профессор Зингер успел это сделать, но уже второй, профессор Ларин, забыл местоположение своей каюты. И следующий за "тревогой" сигнал "к бою" застал его почему-то в коридоре, в районе шлюзовой камеры. Там он оторвал несколько настенных и потолочных ремней, пытаясь зафиксироваться при начавшихся экстренных разворотах, торможениях и наборах скорости, сопровождавших течение виртуального боя. Впрочем, он почти не пострадал. Несколько

синяков и растяжение сухожилий левой кисти не в счёт.

Третий учёный, академик Квашнин, — дядечка, лет сорока пяти – пострадал значительно сильнее. Сигнал "тревога" застал его, извините, со спущенными штанами, осваивающим индивидуальное гигиеническое приспособление, без которого люди даже конца 21 века, ещё не научились обходиться, особенно в условиях космоса. Вместо того, чтобы бросить это занятие, хотя бы и не завершённым и метнуться со всей возможной скоростью к своему креслу, к слову, находящемуся всего лишь в двух метрах от занимаемой им позиции, уважаемый академик, обуреваемый ложной стыдливостью, попытался придать себе сначала приличный, по его мнению, вид. За что и поплатился: вид его, побитого о стены и потолок, о столик и пресловутое гигиеническое приспособление, был ужасен.

Учёный был немедленно доставлен в лазарет "Меча". И, хотя по собственному утверждению сознания не терял и в углублённом лечении не нуждался, подвергнут был там всестороннему обследованию. Судовой медик лейтенант Владимир Бауэр, с молчаливого согласия командира опробовал на подвернувшемся пациенте весь комплекс штатной медицинской аппаратуры. Но, в результате, с огромным сожалением ограничился только установкой швов на рассечённые академические щёку и губу и реставрацией двух зубов. И, конечно, обработкой ссадин и синяков. В ответ на предложение врача остаться в лазарете "для наблюдения", академик апеллировал к командиру. В результате, пострадавший был выпущен под честное слово, являться раз в сутки на перевязку.

Воссоединение научных кадров в "тёплом" трюме сопровождалось бурным смехом и дружескими подначками: ведь только один из учёных сохранил свою внешность в целости, другие два, в повязках, пластырях, а Ларин ещё и с фиксатором повреждённой кисти, представляли собой незабываемое, живописное зрелище.

Зато Маркиз заслужил несколько тёплых слов и удостоился неловкой попытки поглаживания со стороны Старшого за то, что по сигналу "тревога" одним из первых, оперативно занял место в своём убежище, установленном в рубке управления. Второе такое убежище, кстати, имелось в капитанской каюте.

Даже по окончании тревоги кот не покинул ящик, а только выглянул из него в ожидании команды хозяина. Поощрительный кивок, и с длинным "мррр!", пушистик одним прыжком занял место на коленях капитана.

— Настоящий космонавт! — резюмировал майор Стрижаков. — Где вы его взяли, Мастер?

— На Базе подобрал, три года назад. Он ещё только глаза открыл. Тощий был, как сосиска, зато орал, как сирена оповещения. А откуда он там взялся в техническом трюме, я уж и не знаю!

Капитан тогда и сам сначала не понял, что заставило его проникнуть в плохо освещённый станционный трюм и бродить там, в недрах технологии жизнеобеспечения и канализации. Сначала, ещё в коридоре базы, он вдруг почувствовал беспредельную тоску, голод и одиночество какого-то существа. Люк с надписью "Только для персонала станции" был рядом и, пренебрегая правилами, капитан открыл его и спустился вниз. Он просто чувствовал, что должен спуститься.

Пробирался он сквозь нагромождение коммуникаций до тех пор, пока впереди не раздалось душераздирающее мяуканье и ему навстречу из-под какой-то трубы не выкатился дрожащий от холода пушистый комочек…

— А он… в туалет, как ходит? В невесомости?

— Так же, как и вы, Василий Александрович. И значительно ловчее, чем наш академик!

Собеседники рассмеялись. Не объяснять же майору, что этот результат достигается упорной дрессировкой и только после замены стандартного сиденья упомянутого уже устройства в капитанской каюте на мягкое и покрытое чем-то вроде искусственной кожи. Для того чтобы коту, не умеющему пристёгиваться ремешком, было за что держаться когтями во время деликатной процедуры. Небольшой доработке подверглась также автоматика прибора.

— Капитан! — раздался вызов судового компа. За голосом Арнольда капитану в очередной раз послышались интонации Маруси. — Я перехватываю трафик "Дырокола" с патрульным "Мечом-55". У них какая-то проблема с метеоритом. "Меч" обстреливает его лазерной батареей. Попадание… Капитан! В месте расположения "Дырокола" наблюдаю мощную аннигиляционную вспышку. Даю картинку на экран.

Появившаяся на экране картинка была не очень информативной: яркая вспышка, затем несколько мгновений экран оставался чёрным. После чего изображение появилось, но на середине экрана зияло безобразное чёрное пятно частично выжженной матрицы оптического устройства.

Изображение мигнуло и восстановилось, уже без пятна: Маруся сменила датчик. Среди звёзд на мониторе виднелось быстро расширяющееся и остывающее облако газа, мгновение тому назад разогретое до звёздной температуры.

— Связь с "Дыроколом"! Они целы?

— Они целы, капитан. Вызываю… Пока не отвечают, заняты. У них интенсивный обмен с патрульным "Мечом". Интеллект "Дырокола" рассказал мне, что у них произошло.

— Не будем отвлекать, сними запрос связи. Что там у них случилось?

— Станция постоянно сканирует окружающее пространство. В этой зоне довольно много ледяного мусора. Пятнадцать минут назад они засекли небольшую, если судить по отражённому сигналу, размером в несколько сантиметров, ледышку. Она шла по пересекающейся орбите и должна была разминуться с "Дыроколом" в нескольких сотнях метров. Это обычное дело, такие снежки появляются тут раз в несколько суток.

Интеллект поднял тревогу, когда ледышка резко увеличила эквивалентный отражающий диаметр и начала изменять траекторию. Новая вела к столкновению со станцией. Это было интерпретировано моим коллегой как включение двигателя на искусственном объекте, каковым он и оказался. "Меч" вышел на перехват и обстрелял артефакт лазерами. В результате произошёл аннигиляционный взрыв. "Меч" получил незначительные повреждения, экипаж его не пострадал. "Дырокол" повреждений не получил. Капитан "Меча" пошёл в поиск в сектор предполагаемого запуска.

— Вряд ли догонит… но, если он освободился, вызови его, Маруся. Кто там капитан, я его знаю?

— Майор Гюнтер Сколик.

— Да, помню смутно… ах, да! Такой крупный, белобрысый немец…

Загорелся индикатор связи и раздался голос:

— Майор Сколик на связи!

— Приветствую, майор, вызывает полковник Кондратенко.

— О! Васили! — майор перешёл на русский – Ви стали полковник? Так всегда, один стреляйт, а другий станови-тся полковник!

— Так я и постарше буду, так, Гюнтер?