Звезды на крыльях (сборник)
Шрифт:
Мост был разрушен. Противник, пытаясь поймать лучами прожекторов наши самолеты, идущие на малой высоте, невольно освещал свою переправу. Этим воспользовались наши летчики. В течение ночи они совершили несколько групповых налетов, бомбя колонну противника и мешая ему переправляться через реку.
На рассвете наступившего дня до 50 танков с пехотой, отрезанных от своих частей водной преградой, были встречены нашими наземными частями и полностью разгромлены. Благодарственная телеграмма, полученная летчиками от командования фронта, была достойной для них наградой.
Таковы были командиры наших частей и соединений. Наряду
Ну, а летчики? Каковы были они, эти рядовые воздушные бойцы, покрывшие бессмертной славой знамена Советской Армии? Они были подлинными героями. И вместе с тем - обыкновенными людьми. Надо было иметь немного проницательности, чтобы в обыкновенном русском парне, какими в большинстве своем были наши летчики, разглядеть героическую натуру, человека, могущего в любой момент пожертвовать жизнью, если этого потребует от него Родина. Слово Родина звучало, как боевой клич, зовущий на бой во имя самого святого, во [196] имя жизни советского человека. В те месяцы военные газеты часто помещали короткие корреспонденции или очерки о воздушных боях в небе над Брянщиной. Но сколько подвигов, имен оставалось в совершенной безвестности!
Не помню подробностей, но однажды случилось так, что моя машина оказалась рядом с полевой землянкой, возле которой стояла группа пехотинцев. Я подошел к ним и попросил прикурить. Обратив внимание на мою авиационную форму, один молодой солдат сказал:
– А Конев-то у вас, поди, геройскую звезду носит?
– Это кто же такой Конев?
– спросил я.
– А летчик такой есть, - пояснил все тот же солдат.
– Очень героический летчик! А мы думали, вы его знаете. Его тут у нас и то все знают. Как он бьет этих воздушных гадов - аж дым идет! Очень технично он их колотит.
Капитана Г. Н. Конева я знал и пообещал передать ему похвалы товарищей-пехотинцев.
Вскоре вместе с командующим мы выехали в истребительный полк, чтобы провести летно-тактическую конференцию по распространению боевого опыта лучших воздушных бойцов фронта. В этом полку и служил летчик-истребитель Конев.
Задолго до того как подъехать к аэродрому, на котором базировался истребительный полк, мы увидели в воздухе много вражеских самолетов и наших истребителей, которые вылетели им навстречу. Мы увидели, как к большой группе немецких бомбардировщиков подлетели два или три наших истребителя и навязали им воздушный бой. Вскоре с аэродрома поднялись еще два истребителя Як-1 и на форсированном газу устремились на запад. А через минуту в том же направлении мы различили в воздухе три точки. Они быстро увеличивались: шли три бомбардировщика типа Ю-88. Наши истребители, быстро набрав высоту, пошли в атаку.
Это была дерзкая, стремительная атака. Помню, с каким волнением и азартом наблюдал за ней командующий. Я, затаив дыхание,
Заметив истребителей, фашистские летчики сомкнули [197] строй, приготовились к отражению атаки. Истребители выбрали для первой атаки левый задний бомбардировщик. Сохраняя между собой дистанцию и интервал, они увеличили скорость. Нам было видно, как сокращается расстояние до цели. Ведущий истребитель делает горку и уклоняется вправо, чтобы зайти со стороны. Ведомый заходит сверху и сзади.
Вот они устремляются на цель и одновременно открывают огонь по левому «юнкерсу». В тот же миг вражеский бомбардировщик загорается и сваливается на крыло.
В небе раздался звенящий гул мотора: то ведущий истребитель устремился в боевой разворот и затем как бы на минуту завис в воздухе, сделал разворот через левое крыло и уже ястребом спикировал на головной бомбардировщик, который сбросил беспорядочно бомбы и стал уходить на юго-запад.
Советский истребитель, выйдя из пике, снова устремился в разворот и снова красивым и точным маневром повторил атаку. На этот раз «юнкерс» клюнул носом и, свалившись на крыло, стал беспорядочно падать. Под бомбардировщиком показались два парашютиста.
– Как воюют, а?… Молодцы!
– воскликнул восхищенно командующий.
Через несколько минут мы были на аэродроме и узнали, что на ведущем истребителе был капитан Г. Н. Конев. Мне захотелось немедленно с ним встретиться, поздравить его с очередной победой, но его самолет снова готовился к вылету, и Конев сам руководил подвеской эрэсов.
С капитаном Коневым я встретился вечером. Едва открыв дверь столовой, услышал дружный смех летчиков: посредине сидел худощавый белокурый капитан Конев и что-то рассказывал. Увидев меня, он смолк.
– Продолжайте рассказывать, - попросил я капитана, но он почему-то молчал.
Я сделал вид, что ничего не знаю о нем, и задал ему вопрос:
– Ну как, товарищ Конев, воюете?
– Ничего, товарищ бригадный комиссар, как все.
– И сбитые самолеты имеете на счету? [198]
– Немного. Всего восемь.
Это была рекордная цифра в полку.
…Час спустя я проходил мимо землянки, в которой жил Конев. У входа в нее сидели все те же летчики и слушали баяниста. Я присмотрелся к летчику, склонившемуся над баяном, и снова узнал в нем Конева. Подивился его замечательной игре. Он играл что-то протяжное, русское. Несколько голосов негромко подпевало. Величаво-грустная мелодия напоминала каждому о близком и родном.
Великое дело - песня на войне! Она особенно волнующе звучит в устах солдата, в устах того, кто всего лишь час назад мужественно дрался с врагом, каждую минуту рисковал жизнью. Но прошла эта минута, солдат победил, он остался жив и вот теперь сидит среди друзей, растягивает баян и поет о любви и счастье. Признаться, я любовался в ту минуту Коневым. Сердце наполнилось верой в силу и непобедимость народа, у которого есть такие сыны.
Шел октябрь 1941 года. Тяжелые дни переживала наша Родина. На главном направлении Брянского фронта врагу удалось хоть и медленно, но продвинуться вперед. Гитлер вел себя, как азартный картежный игрок: он ставил на карту все. Новые и новые соединения танков вводил он в боевые действия, в воздухе увеличивалось количество самолетов.
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
