Звезды в моих руках

Лим Юлия

Нервно оттягиваю юбку платья к коленям.

– Это мое дело, куда я еду, – с вызовом отвечаю я, а сама отвожу глаза. Страх накатывает девятым валом.

– Тебя кто-нибудь встретит?

– Не знаю…

– Я могу подождать и отвезти тебя обратно.

Снова смотрю на водителя, на этот раз не через зеркало заднего вида. Подаюсь вперед – ремень резко натягивается на груди, вдавливаясь в кожу, – и облокачиваюсь на кресло.

– Вы ведь не насильник?

– Нет, конечно.

– А ведь они все так говорят…

–

У меня дочка твоего возраста. – Он открывает бардачок, что-то достает и протягивает мне потрепанную фотографию. – Красавица?

– Да. На вас совсем не похожа. – Возвращаю фото.

Водитель, смеясь, убирает ее в нагрудный карман рубашки.

– Она скоро заселяется в общежитие в этом районе. Как подумаю, так в дрожь бросает. – Он включает поворотник и заезжает во двор Розы. Оборачивается и говорит: – Я тебя тут подожду, заодно присмотрю, чтобы никто не пристал.

– Ладно. – Выбираюсь из такси на трясущихся ногах.

– Заплатишь, когда вернешься.

Механически киваю, не разбирая его слов, и иду к подъезду Розы. Звоню в домофон, мне открывают дверь. В квартире встречает мама Розы, тетя Зина, с косметической маской на лице.

– Алечка, дорогая. – Она крепко обнимает меня. – Давно ты к нам не заходила.

– Да, простите. У меня появился парень, и я немного, как бы сказать… Увлеклась. – Нелепо улыбаюсь, и мы с тетей Зиной хихикаем, как две школьные подружки.

– Роза меня не предупреждала, что ты придешь.

– Она здесь? Я никак не могу с ней связаться.

– Разве она тебе не сказала? Она поехала в Таиланд с Юрочкой и его мамой до конца лета.

– Ох… – Резко опускаюсь на скамью. Сгорбившись, закрываю лицо руками и реву, на этот раз уже от облегчения. Когда прихожу в себя, тетя Зина сидит рядом со стаканом воды. Благодарно киваю. – Простите… Я вас напугала. Просто не могла с ней связаться, а тут еще новость про маньяка в этом районе, и у меня просто крышу снесло. Я так переживала!

– Что? Маньяк?

Кратко пересказываю все, что видела в новостной ленте. Лицо тети Зины мрачнеет и бледнеет. В конце моего рассказа она прикладывает руку к груди, а потом уходит на кухню пить валокордин. Она предлагает его и мне. Я не отказываюсь.

– Ох, муж сейчас в командировке. Страшно подумать, что в мире творится, – говорит она и морщится. Мы держим небольшие стаканчики, словно стопки.

– Можно мне остаться у вас с ночевкой? Страшно возвращаться. Еще какой-то странный таксист попался… Он меня ждет. Сказал, что для моей же безопасности. – Виновато опускаю взгляд. – И я ему не заплатила, а про деньги не подумала…

– Ничего, сейчас я все улажу. Маньяков такие старые тетки, как я, не интересуют, – смеется тетя Зина.

Пока она говорит с таксистом, я пишу Жоре сообщение: «Я сегодня останусь дома у Розы. Прости, что ушла без предупреждения. Утром вернусь», – и прикрепляю стикер с поцелуем.

Жора не отвечает.

Мы проболтали с тетей Зиной до рассвета, а потом уснули в одной кровати, обложенные горсткой фантиков от конфет и мороженого. Когда много говоришь, особенно ночью, всегда хочется что-нибудь съесть.

Выхожу из подъезда в девять утра, зевая и потягиваясь. Во дворе, прислонившись к тонкому забору, меня ждет Жора. Он поднимает взгляд, и, если бы у меня был хвост, я бы его точно поджала.

– Привет… – бормочу я. Под его глазами круги, волосы взъерошены, губы искусаны, челюсти сжаты. – Долго ждешь?

– Пойдем домой, – цедит он и быстро шагает вперед.

Во дворе дома Жора берет меня за запястье, сжимая его, и тащит в подъезд. Я сама виновата, что он злится. На его месте я бы тоже с ума сходила. Едва за нами закрывается дверь, как Жора кричит:

– Ты дура?!

Молчу, разглядывая мыски обуви. Пусть кричит, пусть плюется, лишь бы не бил.

– Там же маньяк бродит в том районе! Какая, к черту, Роза?! А если бы с тобой что-то случилось? Почему ты всегда волнуешься только о ней, а на меня тебе плевать?

– Мне на тебя не плевать… – мямлю я, поднимая глаза.

На шее Жоры вздувается вена.

– А если бы на тебя напали? А если бы тебя покалечили? А если бы убили?

Он прячет лицо в ладонях и плачет.

Не знаю, что сказать и как себя вести. Стереотип, что мужчины не плачут, рушится. Мой папа никогда не показывал слез, одноклассники дрались до переломов, и никто из них не плакал. Как ему сейчас больно… Чувствую себя сукой.

Жора вытирает слезы и обиженно, словно мальчишка в песочнице, смотрит на меня:

– Иди в комнату.

Пытаюсь приласкаться к нему, но он отворачивается. Беру Жору за локоть.

– Ну, Жор, ну не сердись! – Прислоняюсь к его плечу.

Роза говорила, что нужно уметь «включать дурочку» и подлизываться, если мы поссоримся. Жора смотрит на меня, я осторожно улыбаюсь. Его губы подергиваются. Вот-вот появится улыбка!..

– Я не хочу с тобой разговаривать. – Он резко дергает рукой.

Пальцы соскальзывают с его локтя, и я падаю на пол, ударившись спиной и головой.

Днем звезд почти не видно, я едва различаю их силуэты на белом натяжном потолке. Они множатся и кружатся…

– Аля! – Надо мной появляется взволнованный Жора. – Сильно ушиблась?

– Немного голова болит. – Закрываю глаза.

– Сейчас принесу лед. – Шаги отдаляются.

Когда я открываю глаза, звезды больше не множатся, зато тело болит, и я знаю, что произойдет позже. Я сделаю новую цветную звездочку.