100 shades of black and white
Шрифт:
Ведьму бояться меньше не стали. Шутка ли, живой вернулась из лесу, будто заговоренная, без единой царапинки. Да и воды с собой принесла зачарованной, то, за глоток которой любой все на свете отдать готов был. Не иначе как с самим змеиным Королем поладила.
Да только вот через пару ночей беда случилось. В самую темную пору, а некоторые старики говорили, что видели своими глазами это чудо, выползло из лесу полчище змей, черных как земля, холодных как лед, да дом ведьмы окружили. Что там происходило, никто не знает, но земля дрожала под ногами, тряслась трясучкой, и к утру дом провалился сквозь
Утащили, наверное, ведьму за собой, шептались девушки, как невесту законную, вот любовь какая великая да ужасная, что только позавидовать можно. Дуры бестолковые, ясно же, что сожрет он ее, как только надоест.
Но Ункар в эти бабские сплетни не верил. Видел он ведьму потому что в ту ночь. Живая она была, на скакуне королевском, доставшемся от приезжих рыцарей, проскакала по деревне, землю подметая плащом своим длинным.
Сбежала еще до того, как дом рухнул, а за нею змеи пришли. Шептала она слова заговорные себе за плечо, просила луну и в третий раз ее спрятать от глаз Короля, пока силы она не наберется, чтобы с ним совладать.
А когда Ункар ей на пути попался, пьяный был и домой из таверны возвращался неверною подходкой, чуть не затоптал его ее конь буйный.
Пальцы к губам приложила ведьма, чтобы нем он был как могила, даже если к нему сами змеи в дом заползут да спрашивать примутся, куда подевалась невеста Короля.
А потом свистнула, подняла коня на дыбы и растворилась в темноте. Как будто ее и не было в Джакку никогда.
И только потом, добравшись до дома своего, трезвый как вода ключевая, понял Ункар Платт, что перепугало его до смерти, что поседел он за ночь эту.
Глаза у нее огнем диким светились. Как у змей проклятущих, что из лесу ползли. Так что правду девки дурные говорили — женой Королю она стала, самой настоящей змеицей.
А что сбежала от него? Ну, то и хорошо. Всяко лучше, что подальше от деревни эта напасть будет. Потому что пойдет он за нею, найдет, где бы та ни пряталась.
Вот и говори после этого, что любви не бывает.
====== Сhangeling (Рэй/Кайло Рен) ======
Комментарий к Сhangeling (Рэй/Кайло Рен) Очень мрачно, странно, по заявке, которую очень просили когда-то. ООСная Рэй. И необычный Кайло.
У меня в саундах Marcin Przybylowicz & Percival – Hearts of Stone – Main Theme
И я посоветую именно это, потому что уж больно много тут от сказок про подменышей)
В конце концов от Бена Соло не остается ничего. Ни-че-го-шень-ки. Хотя какая разница, ведь все и так зашло слишком далеко.
Чего только про него не рассказывают. Что под маской скрывается обезображенное лицо. Что это сам Сноук, принимающий телесный облик и странствующий по осколкам разрушенных планет в поисках утраченных сокровищ. В поисках Силы. Что это всего лишь подставная марионетка, призванная вдохновлять солдат, давать им какую-то призрачную надежду на возрождение былой Империи и кровавый мир. Что это только сказки…
В последнее Рэй верит больше всего. Кайло Рен совсем не такой, каким все его представляют, и она почти уверена в этом. Потому что сталкивалась с ним не раз и не два. Куда больше — шесть как минимум. И если
Да вот только в Кайло Рене полно этой Силы. Куда больше, чем может вместить в себя хоть одно известное ей живое существо. Силы в нем столько, что удивительно, как он не лопается, не рвется, выворачиваясь наизнанку, как держат тяжелые одежды его тело. А жизни нет.
Для Рэй и ее «особенного» взгляда он кажется чем-то вроде древнего голокрона, их она тоже видела во время странствий с учителем. Нечто древнее, могущественное, и все же слишком устаревшее, чтобы спокойно существовать наравне с другими.
От Кайло Рена тянет смертью. Тянет могуществом. И тянет железом. От него тянет искусственностью. Только Рэй этого пока не знает. Ощущения не слова.
Для нее он враг. Не всего лишь и не еще один, он ее смертельный враг. Она уже знает, что это он убил ее родителей. Его рука оборвала тонкие нити их жизней. Его прикосновение даровало им вечные муки. Так что именно с ним ей однажды предстоит сразиться.
— Тебе ни за что нельзя подходить к нему, Рэй. Ты меня слышишь? — в который раз увещевает ее Люк Скайуокер. Он сам боится того монстра, только для него страх это нечто другое, не столько парализующее волю, сколько подстегивающее делать что-то. Бороться до последнего. Страх бодрит его постаревшее тело и тревожит разум. — Я сам все сделаю.
— Да, учитель, — Рэй опускает голову, давая понять, что будет следовать его приказу, только где-то внутри нее гнездится колючий клубок горечи. Обиды на учителя, потому что это должна быть ее битва. Но она прекрасно знает, что должна быть благодарной за все, что Люк сделал для нее. За то, что спас на Джакку, вытащил из цепких объятий рабства у Ункара Платта. За то, что не выбросил на ближайшей планете, а сделал своей ученицей.
Так что она сглатывает комок обид и кивает. Она не подойдет к Кайло Рену. О нет, она будет хитрее. Она подождет, пока он сам найдет ее. А это, и Рэй прекрасно знает, неизбежно.
Как звезды, сходящиеся на небе и раздирающие друг друга в стремлении победить. Выиграть и стать единственным светилом.
Хотя когда солнца сходятся, два обжигающих блика на сетчатке, Рэй закрывает глаза. Она отворачивается и уходит по выжженной от света земле, не видя, как звезды сливаются в один дрожащий и пульсирующий овал. Не в состоянии поглотить друг друга, у них больше нет выбора, как стать единым целым.
Когда-то давным-давно, и эта сказка известна ей наизусть, жил Энакин Скайуокер. Он жил недолго, а затем умер, и на смену ему пришел новый. Люк.
Свет сменяется ночью, и из теней выступает облик Дарта Сидиуса. Дарта Вейдера. Сноука. Все как один гротескные в своей плоскости. Они слишком уж черные, слишком однозначные.
Слишком простые.
А вот с Кайло Реном так не выйдет, его сложно выставить наравне с остальными, потому что… Рэй колеблется, подбирая правильное слово.
Потому что мертв? Нет, смерть никому никогда не мешала.