100 shades of black and white
Шрифт:
— Тут, — сбоку наплывает здоровенная тень. Рен держит в руках заветную синюю папку, помахивая ею, и напряженность спадает.
Но вместе с этим Хакс замечает, как меняется лицо девушки. Ей точно не нравится, когда кто-то подходит к ней сзади. Легкая обеспокоенность сменяется настороженностью, а затем чем-то другим. Может, ему все еще хреново, но Хакс готов поклясться, что это паника.
Девушка выпрямляется и отступает в другую сторону, не замечая, что задела бедром столик. Лихорадочно отдергивает руку, зацепившуюся за набор сахар-соль-перец на столике.
— Стало лучше? Ну, тогда я пойду и принесу воды, — словно извиняется за свое непонятное бегство она. И ныряет в толпу.
Рен хмыкает, пожимая плечами, и внимание его возвращается к Хаксу.
— Ты не доживешь до сдачи, ты в курсе? Сноук не засчитает, если будешь мертвым, — он отдает Хаксу папку и садится на сидение напротив, внимательно оглядывая своего собеседника. — Знаешь, ты вообще и так обычно выглядишь как бледным как трупяк, но сегодня, кажется, слегка перестарался. Отдыхать не пробовал?
— Иди ты в задницу, — вот теперь ему получше, и Хакс сдирает со лба уже слегка подсохшую салфетку, устраивается на своем стуле поудобнее и теперь может смотреть на мир.
Они все еще в кафе, кругом все еще полно галдящих людей.
Конечно, ведь сейчас время обеда, а это единственное кафе со скидкой для ошивающихся рядом студентов, да еще с бесплатным Wi-Fi. И не стоит забывать о том, что до главного корпуса рукой подать.
А еще тут действительно душно, и Хаксу очень повезло, что его усадили рядом с приоткрытым окном. Свежий ветер творит чудеса.
— Я просто заебался, — признается Хакс. Последний проект дается ему с трудом. Плюс стоило бы учесть тот факт, что старый маразматик Сноук пообещал выбрать только одну работу из двух, хотя изначально речи об этом не шло.
Так что теперь они с Реном, получается, конкуренты.
— Как и все мы, — Кайло облокачивается локтями на стол, обхватывает лицо ладонями и принимается раскачиваться. Напоминая то ли здоровенную лохматую собаку, то ли психа, сбежавшего из дурки.
— Ты чего? Тебе тоже плохо? — язвит Хакс. Вообще-то это его привычная защитная реакция на все проблемы, так что Рен уже и не обращает внимания.
— На тебя посмотрю, и сразу легчает, — возвращает колкость Кайло.
— Ну, тогда плати за просмотр. С тебя не убудет, ты же у нас богатенький…
Их перепалку прерывает возвращение той самой девушки.
Теперь Хакс может разглядеть не только ее странно-забавные глаза и конопатый нос. Еще он замечает фартук бармена.
Ну и поднос со стаканами, плавно опускающийся на стол, не увидеть невозможно.
— Ваш кофе. И вода, — она ставит перед Хаксом слегка запотевший стакан, наполненный водой. Скорее всего, божественно вкусной, потому что холодной. И плевать, если из-под крана.
— Спасибо, знаете, вы просто… — впервые за все время обращает на нее внимание Рен. При виде красивых девушек, а эта примерно из таких, он обычно начинает вести себя как придурок, так что Хакс заранее закатывает глаза и обращает все свое внимание на папку.
Файлы не спутались,
Но, как бы он ни старался, краем глаза Хакс все еще следит за девушкой, спасшей его от обморока.
Обычно Рену стоит всего лишь улыбнуться (его улыбка — фамильное достояние, так что пользуется он этим часто), и девушки готовы выпрыгнуть из трусов ради еще одной встречи.
Но с этой что-то совсем не так.
Она стоит, пользуясь подносом, как щитом. Словно закрывая себя. И смотрит совсем не на Кайло, что еще более удивительно. А на него.
— Я надеюсь, с вами все хорошо теперь? — и снова этот непривычный ритмичный, словно она стихи декламирует, акцент.
— Что? — Хакс слегка теряется. Растерянно переводит взгляд с нее на Кайло и обратно. Ну надо же, Рена оставили с носом? Будет о чем вспомнить. — Ага. Спасибо.
Наверное, криво дернувшийся уголок рта можно принять за благодарную улыбку, потому что на большее он не способен. Ни вообще, ни уж тем более сейчас.
У девушки-барменши, скорее всего, полно других дел, очередь у кассы, например, так что она кивает и разворачивается.
А Хакс хватается за стакан. Холодная вода опаляет нёбо и заставляет вздрогнуть и поежиться.
— Интересно… — тянет Кайло. Он, как и Хакс, сейчас смотрит вслед незнакомке, и взгляд его не предвещает ничего хорошего. Не для Кайло. А вот девушке не позавидуешь, потому что Рен — тот еще приставучий засранец.
— Господи, Рен, нам завтра сдавать, — качает головой Хакс. — Голову на отсечение даю, что ты тоже не спал последнюю неделю, и теперь все, что тебя сегодня волнует, это девушка, посмевшая устоять перед тобой?! А впрочем, мне все равно, — Хакс отпивает еще глоток и вытирает губы. — Я просто хочу спать.
Он зевает и принимается складывать бумаги в папку обратно. В задницу Кайло и его животные инстинкты, сегодня Хакс хочет просто добраться до своей постели и выспаться. Впервые за неделю, между прочим.
— Ты просто идиот, — отзывается Рен. Он уже допил свой латте и, кажется, готов идти за добавкой. А ведь говорил, что не особенно любит кофе.
— Да-да, я идиот. Давай добавь что-нибудь в таком духе, и я уже пойду, — Хакс поднимается и разминает ноги. Слабость совсем прошла, и теперь он не свалится где-нибудь по дороге домой.
— Осел, — фыркает Кайло.
— Озабоченный придурок, — Хакс поправляет папку под мышкой и показывает Рену средний палец. — Учти, я запру дверь после одиннадцати.
— Ничего, — Кайло ухмыляется, как тот самый озабоченный придурок. — Всегда есть окна.
Слушать дальше этот беспредел Хакс не собирается, так что просто разворачивается и пытается протолкнуться через толпу в очереди к выходу:
— Дайте пройти!
Людей слишком много, и это его только бесит.
— Ауч! — возле двери наружу он задевает кого-то локтем, и это, ну надо же, та самая девушка-бармен. В руках у нее короб с пластиковыми стаканами внутри, и она недовольно потирает ушибленное плечо.