100 shades of black and white
Шрифт:
— Что случилось? — одно дело урезонивать разбушевавшегося Кайло, а другое — девушку, до которой и дотрагиваться опасно. Так что остается только присесть на пол рядом.
— Я пыталась… я честно пыталась быть нормальной… — в этот раз удержать слезы ей не удается. Рей всхлипывает и начинает плакать. Беззвучно, закрыв лицо ладонями, а затем буквально падает Хаксу на руки.
Прижимается сама, прячет лицо где-то на груди, и на свитере появляются мокрые пятна.
Она обнимает его и просто плачет, а Хакс неловко опирается на угол стеклянной полки.
— Ты все же скажешь, что случилось? — спрашивает он, а Рей потихоньку начинает успокаиваться.
Она ерзает на полу, понимая, что сейчас она в чужих руках, но не сбегает, и это уже хорошо.
— Я не знаю, что мне делать, — она кривится и поднимает лицо. Зареванная и растерянная. — Я просто не могу быть с другими. Я боюсь. А с тобой проще, — Рей шмыгает носом и принимается вытирать слезы. — Ты ничего не хочешь.
— Я хочу, чтобы ты перестала плакать, — отзывается Хакс.
— Прости, — она все же отпускает его и отползает назад. — Правда, прости, я не хотела, чтобы ты подумал…
— Я ничего не подумал. Честно, — Хакс вздыхает. — Все, правда, хорошо.
— А можно я… — она закусывает губу и смотрит на него растерянно. — Можно я… — голос ее садится и в конце превращается в шепот, — поцелую тебя… Всего один раз. Мне нужно это, иначе…
— Хорошо, — соглашается Хакс. Отталкивается от стекла и садится ровно. Это всего лишь поцелуй, и ей это действительно надо.
Ее губы на вкус соленые и шершавые, наверное, покусанные бесчисленное множество раз. И теплые. Рей вздыхает и прижимается к его рту.
Она действительно целует его, хотя для нее это нереальный подвиг, и Хакс отвечает на ее поцелуй.
Осторожно. Аккуратно. Просто отдает ей всю ту нежность, что есть в нем.
Но с заложенным после слез носом долго целоваться не будешь, и Рей отодвигается. Разворачивается и ложится Хаксу на колени, глядя куда угодно, только не на него.
— Если расскажешь, станет легче, — предлагает Хакс. — Не сразу, но потом да.
— Я не могу, это слишком… стыдно, — у нее в глазах снова блестят слезы. Рей обхватывает себя руками и вздыхает.
— Я расскажу что-нибудь в ответ. Что-то очень стыдное, — он смотрит на нее сверху вниз.
Чтобы собраться, Рей нужно несколько минут. Она несколько раз открывает рот, но не может выдавить из себя ни звука.
— Это случилось год назад, — ее взгляд мечется словно бешеный, — не помню точно. Я же так старалась забыть. Я возвращалась после занятий, было поздно, — Рей старается говорить отвлеченно, как будто это все происходило с кем-то еще. Совсем не с ней. — Я не была пьяной, я просто шла домой с учебы. Их было трое… — ее голос дергается и падает, превращаясь в безжизненное бормотание, — они решили остановить меня. И начали приставать. Порвали цепочку, когда тащили меня за нее.
Она смаргивает слезы и говорит глухо, с отвращением:
— Я не смогла сбежать. Их было трое, а я одна. Я не помню, кричала я или
— Я не хочу и не собираюсь это представлять, Рей, — качает головой Хакс. — Ты можешь перестать, если хочешь.
— Один из них, кстати, был похож на твоего друга, поэтому мне снова стало хуже. Но я подумала, что я смогу все пережить, если выдержу другого человека. Не получилось. Наверное, — и она снова шмыгает носом, — я могу любить только на расстоянии. Такое вот дерьмо, — даже ругается Рей тихо, как будто стесняется всего этого.
Своих слов. И своих мыслей.
— Теперь ты. Услуга за услугу… — Рей поднимает голову с его колен и садится рядом, а бутылки на полках мелко звенят, когда она прислоняется к зеркальной поверхности.
— Я… — вот теперь все сложно. Хаксу сложно собраться. — Я просто не фанат секса.
— В смысле? — подобный поворот событий озадачивает Рей, и она теряется. — Вообще?
— Да. Вообще.
— Ого, — ей нужно обдумать это. Еще бы, ему самому потребовалось лет десять, чтобы понять себя. — Ну ладно.
Они так и сидят в полумраке кафе-бара под стойкой, напоминая заигравшихся в прятки детей.
— Но мне правда легче, — внезапно признается Рей и сама ищет его руку. Находит и переплетает пальцы. — Намного.
Она учится прикосновениям заново. Потихоньку. Так медленно, что набраться смелости для второго поцелуя у нее занимает пару-тройку месяцев, не меньше.
Хакс не возражает.
Для него это просто короткие жесты, полные нежности — дотронуться до его щеки, прикоснуться к нижней губе, исследовать все лицо на ощупь. А для Рей это значит слишком много.
Потому что она уже прекрасно знает, что он не станет отвечать. Это ее инициатива. Это ее желание, и Хакс просто подчиняется.
— Ауч, — недовольно хмурится он, когда Рей дергает его за прядь волос. — Волосы не трожь, это святое.
Но для Рей нет ничего святого, и она нарочно принимается взлохмачивать их и громко смеется.
Ей мало, и она заставляет Хакса закрыть глаза.
— Не открывай, — шепчет она. — Ни за что, — а сама касается его губ своими. Больше никакой соли, никаких слез, только горькая сладость от кофе.
Потом спускается к шее и легонько прикусывает кожу. А затем облизывает место укуса.
— Рей, — ворчит Хакс, но она закрывает его рот ладонью.
— Ш-ш-ш, тебе же все равно. А мне нет.
— Мне не все равно, — пытается он пробормотать сквозь зажатый рукой рот, но ничего не выходит, так что сдается. И позволяет ей делать все, что она захочет.
Например, раздеть его до пояса и прижаться обнаженным телом к его груди.
И им еще повезло, что Рена нет дома, иначе черт знает, что бы тут началось. Хотя в последнее время Кайло уже не так злится. Просто закатывает глаза и обзывает Хакса идиотом.