1001

Маслов Рей

– У нас тоже. И они говорят, что развитие мировых процессов в последние полгода-год очень сильно расходятся с нашими прогнозами. При этом о прямом магическом воздействии речь не идёт, иначе мы бы заметили. Я прав?

– Да, - выдавил Волков.
– Наши прогнозы тоже не сходятся. И что, вы нашли причину?

– Кто-то "сливает" секретные сведения. На государственном уровне. И с таким расчётом, чтобы они резко меняли ход происходящего. Мы проверили по тем, которые есть у нас самих - но по аналогии можно понять, что на деле их гораздо больше. Мы посмотрели, к каким последствиям эти "сливы" приводят, и сперва решили, что исполнитель - Светлый. Скажем, российские войска

в Сирии начали с подозрительной точностью бить по террористам, не трогая никого другого. В то же время флот США неожиданно для всех поворачивает в Пакистан и там занимается... ну, примерно тем же самым. С другой стороны, на президентских выборах в той же Америке творится что-то весьма странное. А ещё этот выход Британии из Евросоюза в марте... Ничто из этого не случилось бы без вмешательства. При этом Светлому что-то подобное оправдать было бы очень сложно.

– Хаотично. Значит, априори ближе к Тьме, - заключил Волков, ставя опустевший винный бокал на середину стола.
– Но что нам это даёт? Как мы найдём его... или их, если ты говоришь, что это организация?

– Я к этому и веду. Почему, как ты думаешь, я тут перед тобой душу изливаю, делюсь всеми нашими сведениями, пока ты в ответ "угу-угу"?
– Степан Аркадьевич наклонился над столом; взгляд его стал холодным, как глубокий сумрак.
– У нас есть три ребёнка, три зацепки. Тёмные сейчас сторожат их в штабе Ночного Дозора в больнице вместе с нашими, как мы договаривались. Но этого мало. Чтобы найти тех, кто за всем этим стоит, нам нужно право на любую степень вмешательства. В отношении всех троих. Разумеется, такое же право будет и у вас...

– Тёмных там двое, а Светлых всего один.

Степан Аркадьевич сделал паузу, впервые за вечер отхлебнул чаю, а потом вдруг взорвался.

– О чём ты своей головой думаешь, Тёмный? Забрать этих двоих себе? Да у них вместо памяти окрошка, распад личности, мы до сих пор пытаемся понять, как это сделали и зачем. Ты сам на таких сотрудничков расстрельный приказ выпишешь, чтобы статистику не портили. Надеюсь, для тебя понятно объяснил. Но я вот лично думаю о том, что в прошлый раз один из них развоплотил машину с дозорными, а в следующий раз взорвёт пол-...

Все почувствовали это одновременно. Мощная волна прошла по сумраку, будто точка на экране радара, будто рябь от упавшего в море метеорита. Четверо вскочили на ноги одновременно. Недопитый бокал шампанского покачнулся и упал в тарелку с салатом. Несколькими секундами спустя у Волкова зазвонил телефон.

– Слушаю... Да, Владимир Павлович... Где?... Это точно она?.. Фиксируйте цель и выходите на связь.

Положив трубку, глава минского Дневного Дозора окинул взглядом собравшихся.

– Четвёртая вспышка. Метро "Октябрьская".

Уходили быстро, но шагом, не теряя достоинства. Руководители двух Дозоров подошли к своим удивительно похожим чёрным машинам, припаркованным у ресторана.

– Я тебе не начальник, Данила, - сказал Степан Аркадьевич, открывая заднюю дверь.
– Но езжай лучше на место. Их группа, вон, в километре, повезло, а пока наши доедут, там и выяснять будет нечего. Я в главный штаб.

– А больница?

– В больнице уже охрана стоит, и от Тёмных тоже. Или мне туда весь оперсостав свезти?
– Степан Аркадьевич хлопнул дверью, и машина с визгом рванулась вперёд.

Выезжая на проспект на своей арендованной зелёной "Хонде", Данила думал, какой на самом деле бардак творится в любой отдельно взятой компании, будь она из людей или из Иных. Зам главы минского Дозора поехал в штаб, едва узнал о происшествии. Будет звонить начальству, отчитываться, спрашивать, что делать. А сам

минский начальник наверняка кинет мячик Гесеру, или ещё кому-нибудь из "больших людей" - нельзя же так, не посоветовавшись... Волков тоже явно поехал заниматься чем-то подобным. Настолько мало осталось в Дозорах Иных, способных сделать что-то сразу и по делу, что приходится выписывать из Москвы его, никогда стратегическим талантом не блиставшего. Но всё равно, услышанное на встрече навело на мысли. Скажем, связать происшествия в людской политике с детьми-Иными Данила бы сам не додумался. Но если это и впрямь организованная группа, повелевающая правительствами, зачем ограничиваться скромным, по большому счёту, городом Минском? Может, другие ячейки просто ещё не нашли? Но самое главное - вся эта история с поимкой завербованных детей казалась игрой в одни ворота. Трое меньше, чем за две недели. Если у организации такие потери при иницииации, значит, она либо нанимает Иных тысячами, либо работает из рук вон плохо. И в то, и в другое слабо верилось. Были ещё другие варианты: случайность... или кто-то подбрасывал им этих без пяти минут подростков. Непонятно зачем. Данила не переоценивал свои способности: оба главы Дозоров наверняка об этом уже думали. Но им нужно было хоть что-то делать, принимать решения, справляться с ситуацией...

Мобильный заверещал, когда Данила заходил на предпоследний поворот перед целью - с Аранской на Свердлова.

– Да?

– Это я. Только что звонил Волков - его люди нашли ребёнка.
– Голос Степана Аркадьевича казался почти радостным.
– Мальчик сильно ранен. Видимо, убил нападавшего, когда оборонялся, - рядом труп. К метро ехать нет смысла: ребёнку нужна помощь, его уже везут в нашу больницу.

Данила несколько секунд молчал в трубку. Больница. Куда привезли первого, словно специально нарвавшегося на нож. Третью, нестабильную с самого начала. А второго, получается, везти не захотели - и он пришёл сам...

– Степан Аркадьевич! Алло!

Телефон молчал. Данила посмотрел на экран - вызов прервался. Нажал "Ответить на последний", параллельно выруливая на левую полосу, на разворот. Несколько секунд трубка не реагировала, а потом вместо гудков раздался тоненький прерывистый писк. Непонятный сначала, но постепенно складывающийся во что-то с детства знакомое. Точка, точка, тире, тире, точка. Ноль, ноль, один, один, ноль...

1001

– Подождите в операционной. Через десять минут буду.

Ассистент кивнула и ушла вверх по лестнице. Снежана осталась одна перед дверью приёмной "скорой". Обычно в этой комнатушке, маленькой и пустой, только осматривали экстренных больных. В этот раз, по всей видимости, предстояло сделать больше. Четвёртый случай за месяц... Сообщая ей о новом пациенте, Степан Аркадьевич добавил: любое воздействие, но он должен выжить, Тёмные всё спишут. Целительница только надеялась, что нового больного не придётся штопать, как Артёма, вдоль и поперёк, иначе и двадцати минут не хватит. Вспомнив об Артёме, Снежана снова смутилась, помотала головой и поспешно толкнула дверь.

"Четвёртый случай" лежал на ближайшей к выходу на улицу койке, за белой шторкой. Между ней и выходом виднелась дорожка капель крови - его тащили прямо так, без носилок. Носильщики были здесь же: одетая в кожу и хаки молодая ведьма, чей пол угадывался только по ауре, и молодящийся ведьмак в пенсионерском маскараде.

– Давно?

– Минуты две.
– Старик хотел казаться дружелюбным.
– Нам чем-то помочь?

– Не мешайте.
– Тёмные не двинулись с места.
– Если надо, подождите снаружи.