1001
Шрифт:
Напустив холода с улицы, оба вышли. Снежана отодвинула шторку и подошла к койке. Это снова был мальчик, примерно такого же возраста, как предыдущие. Тонкий, бледный, с хвостиком русых волос на затылке. Аура Светлого, пульсирующая, трепещущая, цепляющаяся за жизнь. Вязаный жилет весь истыкан чем-то тонким, вроде складного ножа, и впитал в себя столько крови, что с трудом можно было различить свет. Снежана взяла со столика ножницы, осторожно разрезала ткань, осмотрела раны обычным зрением, потом сумеречным. Мальчик умирал от потери крови, и её, конечно, можно было восполнить переливанием, по-людски. Вот только одновременно с этим ни лечить пробитый в двух местах желудок,
– Здравствуй.
Раненый мальчик смотрел прямо на неё. Внимательными, взрослыми, странно знакомыми глазами.
– Наконец мы встретились.
Второй голос раздался из-за спины. Снежана обернулась - перед ней плечом к плечу стояли трое. Белобрысый улыбчивый Артём. Мускулистый, мрачно глядящий исподлобья хулиган. Печальная девочка в голубом платье.
– Я говорила, что мне больно. Но ты всё исправила. Спасибо.
Глаза были одинаковые. Словно бесконечные зеркала из комнаты смеха - только чёрные, непроницаемые, непостижимые.
– Кто... ты?..
Следующим ответил четвёртый, тот, что только что лежал на больничной койке.
– Я - это мы.
– Один.
– Один ноль.
– Один один.
– Один ноль ноль. Четыре.
– И ещё один. Четыре и один. Один ноль ноль, один.
Теперь четвёртый стоял, как ни в чём не бывало, в ряд с другими. И их действительно уже сложно было различить. Двоичный код. Один ноль ноль, один...
– Посмотри. Посмотри, как ты умеешь. Увидишь.
В дверь снаружи стучали. Снежана оглянулась на неё, обратно, посмотрела на выстроившихся перед ней детей сумеречным зрением... Их отдельных аур как таковых больше не существовало. Нет, они были на месте, всё ещё немного разные - но словно большое облако укрывало их все вместе, совмещало в единое повисшее в воздухе нечто. Бесцветное.
– Это я.
Неинициированный. Кто-то, чьи магические способности пока ничтожно малы, на кого никто не обратит внимания. Среди них четверых он один был такой, лишённый магической силы и цвета. Пятый. Вот откуда были эти спутанные массивы памяти, в которых всё не могли разобраться. Но...
– Как?.. И зачем?
Вместо ответа девочка выступила вперёд и открыла рот. Вместо голоса изо рта вырвался неприятный, до боли в зубах, тонкий писк.
– Это тоже двоичный код. Как он доступен человеку. Единственный способ.
– Я хотел помогать людям. Сделать людей лучше. Я хотел знать всё.
– Но провод в человека не воткнёшь. Это - единственный
Кажется, едва у одного кончался в лёгких воздух, за него продолжал следующий.
– У меня получилось. Я построил машину.
– И она закодировала в меня всё. Всё, что есть в Сети.
– Звуком. Кодом. Всё это сработало хорошо.
– Мой мозг - нет. Я умер. Сегодня.
Снежана растерянно переводила взгляд с одного ребёнка на другого.
– Как это - умер? Ты же сейчас...
– Я знаю, что такое смерть. Прошлый я умер.
– Я записал код. На аудиозапись.
– Нашёл нужных людей. Подстроил код под них.
– Но мы были отдельные. Бесполезные.
– Пока ты не влила в нас жизнь. Не срастила в одно.
– Сейчас это не "я" и не "мы". Я новый родился пять минут назад.
– От тебя. Спасибо тебе. Ты родила из нас - меня.
Девочка, кажется, устала и присела на край койки. Артём подошёл к Четвёртому, поднёс руку к оставшимся на обнажённой груди царапинам, и те на глазах начали зарастать.
– Значит, ты одно целое?
– Мы разные. Я уходил постепенно.
– Один - моё желание сделать лучше.
– Два - мой гнев на тех, кто не даёт людям жить. На вас.
– Три - мой страх смерти и холода. Страх быть одним.
– Четыре - моя вера и воля. Последнее, что останется.
Раны, на которые у Снежаны ушло бы несколько минут, под ладонью Артёма исчезли за несколько секунд. Четверо казались разными, они были разными, и всё-таки нет. Снежана смотрела в мир людей, смотрела в сумрак, но ответов не было.
– Я знаю всё. Поэтому знал, что люди не умеют сращивать души.
– Иные умеют. Спасибо.
– Душа одна, но знания по-прежнему разделены.
– Мы сделали другие голосовые связки. Чтобы сразу говорить кодом.
– Обмениваться информацией. Так гораздо быстрее.
– Для этого тоже нужна была твоя сила. Прости.
– А у детей прощения попросишь?
Данила стоял у дверей с искрящимся жезлом в руке. Немного позади, будто телохранители, застыли Тёмные.
– Он поставил заслон в сумраке, чтобы никто не вошёл. На втором уровне тоже. Едва протащил себя и их через третий.
– Данила утомлённо вздохнул.
– Что ты сделала, Снежана?
– Это не она, это я...
– А тебя не спрашивают!
– рявкнул дозорный.
– Снежана?
Целительница опустила глаза.
– Вправду ничего. Его привезли, я вылечила, а потом... Оно почти само вышло.
– Хватит. Не вини себя. Я тоже только что всё понял... поздно. Он убил этих четверых, понимаешь? Просто чтобы паразитировать в них, складировать собственные мысли, как хлам на чердаке.
– Я не убил...
– Я сказал, затк...
– Остановись.
– Снежана не заметила, как девочка оказалась прямо напротив Данилы - ниже его на три головы, тоненькая и растрёпанная.
– Даниил Круглов, 91 год, оперативный отдел московского отделения полицейской организации, известной как "Ночной Дозор". Ранее привлекался к...
– Молчи, - процедил Данила. Девочка в упор смотрела на него своими глазами-зеркалами, и это раздражало.
– Зачем это?
– Ты ведь знаешь, что такое одиночество? Знаешь? Что это значит, когда вокруг никого, и внутри...
Данила взмахнул жезлом. Обломанный кончик зонтика стал ослепительной точкой, готовясь выстрелить. Девочка оказалась быстрее. Подскочив вплотную, она поднырнула под руку Данилы, выпрыгнула вверх и точным движением рубанула тонкой ладошкой ему по шее. Дозорный зашатался и навзничь рухнул на пол. Так и не выстреливший жезл выпал из руки и звякнул о кафель.