119 дней до тебя
Шрифт:
– Врач - благородное дело.
– одобряет выбор профессии Нуры Ричард. – Останешься в Чикаго, когда отучишься?
– Теперь даже и не знаю. – смущена девушка. – Конечно, хотела вернуться в Техас, но сейчас…
Она смотрит на Итана и улыбается, а он возражает уверенно:
– Конечно, она останется. Даже и думать не о чем. Здесь больше возможностей, откроем клинику, заберём сюда родителей.
– О нет, последнее будет трудновато сделать. – смеётся Нура. – Да и какая ещё клиника? Перестань, пожалуйста.
–
– Да, знаю - «зубрила».
– напоминает она и они хихикают над тем, что известно только им двоим.
– Университет тебе родители посоветовали? – продолжает интересоваться Ричард.
– Нет, я сама решила.
– Правда? Как интересно.
– Почему?
– Просто. – пожимает он плечами.
– Столько мест есть ближе к дому, а ты выбираешь именно Чикаго. С чего бы?
Это звучит как-то не очень дружелюбно и Нура молчит. А Ричард, вдруг, спрашивает:
– Они хорошо с тобой обращаются?
Он смотрит на неё пристально, чуть с прищуром… не враждебно. Сейчас он очень похож на сына, тот же взгляд – ожидающий, нетерпеливый, настойчивый. И все затихают за столом, а Итан чересчур громко кладёт на свою тарелку вилку.
– Я, - немного теряется девушка. – Вы о моих родителях?
– Да. – кивает мужчина.
– Наверное, трудно жить в приёмной семье?
– Папа, - усмехается Итан. – Что за вопрос? Конечно же, всё хорошо. Откуда ты вообще об этом знаешь?
– Что? О чём?
– О том, что её удочерили.
Ричард переводит взгляд на жену, которая торопливо разводит руками:
– Нура, милая, ты мне сама рассказывала, помнишь? Прости, я поделилась с мужем.
– Нет, нет. Всё нормально. – качает головой та. – Да, они мне не кровные, но любят, как родную. Мы - самая обычная семья. Всё бывало, конечно, но ничего криминального не произошло.
Она рассказывает всё это Ричарду, а Итана не оставляет ощущение подозрительности. «Неужели Он дошёл до того, чтобы наводить о ней справки?»
– И давно ты знаешь? – продолжает свой расспрос мужчина.
– Что знаю?
– То, что ты приёмная.
Он так серьёзен, а девушка вновь теряется:
– С самого начала. Тётя Энни и Ник, они никогда не скрывали этого. Я просто… Я...
– Что? Помнишь Её?
Они смотрят друг другу в глаза и молчат некоторое время. Ричард первым улыбается и поясняет свой странный вопрос:
– Я о твоей матери, конечно же. Подумалось, что, наверное, ты помнишь её, ведь все дети помнят своих матерей. Поэтому так и не смогла назвать «мамой» другую…
– Не помню. – неожиданно, перебив его, отвечает она. – Я не помню её.
– Нет? – щурится мужчина.
– Нет.
– Но, как же так? У тебя же…
Он замолкает, в глазах растерянное неверие.
– Что? – спрашивает у него за Нуру Итан. – Что у неё?
Отец
– Ох, это так грустно. – кладёт Оливия свою руку поверх руки сына. – Тяжело терять близких. Я говорила тебе, дорогая, как я тебе сопереживаю.
– Всё хорошо. – обретает голос вновь смущённая девушка.
– Вы, прекратите оба. – вдруг, еле сдержанно, требует Итан. – Пожалуйста.
Цедит он сквозь зубы, а Нура бросает на него встревоженный взгляд. Он знает, что она не скорбит, но родители своими разговорами и вопросами внушают ей эту горечь.
– Не преувеличивай. – произносит Ричард, защищаясь, поднимая взор на сына. – Мы всего лишь общаемся.
– Я понимаю. Но разве ты не видишь, что эта тема неуместна?
– Я же не специально. Просто увлёкся… и тоже сочувствую.
– Ты - хладнокровный прагматик. Думаешь, я в это поверю?
– Уж поверь, я – это я, конечно, но у меня всё же есть сердце.
– Итан, - зовёт парня Нура. Он смотрит на неё и без слов понимает, что она просит его не ругаться, – Мы останемся? – вместо этого спрашивает она, вымученно улыбаясь, а в светлых глазах пляшут искорки.
Он коротко кивает и успокаивается, откинувшись на спинку стула, а отец выпивает ещё и меняет тему. Оливия с радостью поддерживает его, лишь бы снять напряжённую обстановку. Эти разговоры скучные (о работе, о предстоящем суде, о ещё чём-то не очень-то понятном Нуре), и девушка рада, когда, наконец, вечер закончен, и они поднимаются из-за стола, чтобы отправится спать.
- Прошу меня простить, если обидел. – неожиданно касается её плеча Ричард, в его спокойном голосе ни тени иронии. – Я не хотел, просто пытался узнать о тебе чуть больше.
Он улыбается, пьян. Нура кивает и больше не видит неприязни – он вроде добр к ней. Возможно, был искренен сегодня, возможно, что-то утаил – он такой человек.
Итан останавливается чуть поодаль, ждёт её, смотрит на руку отца, которая еле заметно дрожит.
– Мне знакомо это страшное чувство потери. Я, как и мой сын, тоже остался без матери слишком рано. Это рок семьи. Но тебе досталось больше всех, прости.
– Нет же, что вы…
– Да. Эта проклятая авария лишила тебя обоих родителей. Мне очень, очень жаль. И я…
– Отец, - подходит Итан. – Достаточно, прошу тебя. Идём, я помогу прилечь.
– Да, - смеётся Ричард, – Я в хлам.
Он шатается, кажется, опьянев ещё сильнее.
– Мне пора умолкнуть, - обнимает он сына за шею.
– Но знаешь что? Ты самый лучший собутыльник, который у меня был.
– А по мне, так мы с тобой – алкоголики одиночки.
– Ну, я высокофункциональный алкоголик! Напиваюсь в одиночестве, чтобы начать рыдать.