1923

Иванов Олег Эдуардович

Фриц встретил их радостной улыбкой.

— А удивительный человек и дама Надежда. А где Ваша очаровательная сестра.

— Сестра у родственников, ответила Надя.

Герхард понимающе кивнул. Действительно, тогда в Берлине проживало только зарегистрированных 250 000 русских эмигрантов. Поэтому родственники никого не удивляли.

— К сожалению, Николай, из нужных нам людей никого нет. Я договорился на завтра, рано утром. На девять часов. Но можно встретиться с одним моим другом. Он специально подъехал сюда и хотел бы с Вами переговорить.

Друг

щеголял армейской выправкой, но был в штатском. Его представили как Оскара Байера, он не говорил по-русски, поэтому Надежду оставили как переводчика.

— Перед нашими странами лежат общие задачи — начал Оскар и поэтому наше сотрудничество должно быть плодотворно для обеих государств. К сожалению, диктат держав Антанты не дают нам возможности набирать военный потенциал, столь необходимый любой стране. Они окружили наши страны мелкими государствами — лимитрофами, и активно создают так называемую систему безопасности. Но ведь она направлена как против нас, так и против Вас. Поэтому я и говорю об общих задачах.

— Резонно. Я полностью согласен с Вашей аргументацией.

— Тогда нам надо подумать о практических шагах по сближению наших позиций.

— Извините, в чём?

— В области становления современной армии прежде всего.

Николай всё понял и уже раз двадцать выругал себя за способ представиться Фрицу у Толстого. Сказав про полигоны, он потерял возможность продать эту информацию, а это было не по сердцу. Надо было давать обратный ход.

— Моя точка зрения ещё не возобладала в правящих кругах. Как Вы прекрасно понимаете, среди хозяйственных специалистов очень сильны традиционные проанглийские настроения. И, к сожалению, международная ситуация работает сейчас на них — нам нечего предложить взамен их обещаний торговых преимуществ.

— Ну почему. Немецкие технологии, товары, специалисты в конце концов. Наши инженеры могут быть очень полезны при подъёме Вашей разрушенной промышленности. Наша система подготовки военных кадров отработана столетиями. Но, впрочем, может быть Вы само определите, что нужно сделать немецкой стороне, чтобы возобладала единственно верная точка зрения о будущем наших отношений.

Николаю ещё ни разу в жизни не давали взятки. Это было приятно. Но он понимал, что это не коммерция. Это политика. И за неправильный ход тут платят не рублём, а жизнью. Поэтому он решил поломаться.

— Время работает на нас, — пошутил он, улыбаясь. Но, действительно, есть одна проблема. Как мы уже пришли к выводу, у нашей концепции есть сильные противники. К сожалению события последних десяти лет приучили людей решать свои проблемы при помощи оружия. Я в чужой стране, со мной беззащитная женщина. Поэтому, если бы Вы могли помочь мне с автомобилем и охранником, это было бы на пользу нашему общему делу.

Герхард и Байер насторожились.

— Скажите, у Вас есть реальные причины опасаться чего-нибудь?

На самом деле, Николай, задавленный кредиторами, выскакивающий из дверей подъезда как заяц, чисто психологически нуждался в возможности

иметь физическую защиту. Это радовало глаз и облегчало сердце. Да и присутствие Саши, там в России, сильно помогло пару раз.

Поэтому он честно поднял глаза и сказал.

— К сожалению, есть.

Герхард быстро заговорил по-немецки, сделав Надежде успокаивающий жест. Они перебросились парой фраз, после чего Байер встал, и, выразив надежду на скорую встречу вышел. Герхард улыбнулся и сказал.

— Оскар решит эти вопросы, думаю завтра у Вас будет охрана. Я как-то не подумал. Привык уже к мирной жизни. Итак, в целом, на сегодня у меня всё.

— Вот и прекрасно. Что Вы порекомендуете нам на сегодняшний вечер?

— На Прагер Платц, у господина Эренбурга по вечерам собираются очень интересные люди. Я наверное, поеду туда.

Николай заинтересовался.

— Простите, это какой Эренбург? «Лохматый»?

Герхард не понял, и тогда Николай, с удовольствием читавший в детстве «Люди, годы, жизни» рассказал, что в ранней юности, когда Илья Григорьевич увлекался большевизмом, Владимир Ильич Ленин дал ему кличку «Илья Лохматый».

— Да, да улыбнулся Фриц. Тот самый, Илья. Автор «Хулио Хуренито».

На Унтер ден Лиден они нашли Сушина в кабинете Крестинского. Тот был с традиционной бородкой, но без пенсне. Николаи представились друг другу и Сушин продолжил беседу. Как понял Коля, он доканчивал рассказывать послу о случившемся в Москве происшествии.

Крестинский покачал головой.

— Дело не простое. Вы же знаете, я не обладаю сейчас всей полнотой власти. И многие вещи проходят мимо меня. Приезжают люди с серьёзными полномочиями, многие вообще приходят в страну нелегально. Мне тяжело иметь дела с МИДом. Поэтому ловить рыбку в местной мутной воде — самое милое дело. Я понял так, что товарищ Николай будет решать вопросы с немецкой стороной, а Вы, Алексей, поработаете в посольстве и торгпредстве?

— Да, Николай Николаевич.

— Тогда получайте мое полное благословление и вперёд. Вам Николай нужны сопроводительные письма к немца?

— Нет, спасибо. Но если Вы мне дадите информацию по нашим партнёрам, я буду благодарен.

— Завтра к утру, часам к одиннадцати.

Они вышли с Сушиным и тот пошёл искать выделенный ему кабинет. Было видно, что кабинеты Алексей любит, и куда не приходит, тут же обустраивается всерьёз и надолго.

— Ты где остановился, — спросил Николай.

— Нигде, я здесь буду ночевать.

— А что, поехали к нам, в гостиницу.

— Нет, мне здесь лучше. Я языка не знаю, а тут все свои. Разберусь как ни будь.

— Ну смотри.

Они наконец нашли кабинет, и Николай, записав телефон, пошёл на улицу, где его ждала Надежда.

Они шли под липами Аллеи. Чувствовалось, что уже вечереет. День получился долгим предолгим, как жизнь. Николай такие дни собирал, запоминая и хранил в памяти. Почему-то они грели душу. Аллея была оживлённой, люди и машины мчались по своим важнейшим делам, а они просто шли.