3+1=...
Шрифт:
Не думая, что делает, Марина порывисто обняла Дему, прижала к себе. А этот упертый и своенравный подросток обнял Марину за спину.
Так, главное, не разреветься!
— Да как вы можете мешать? Демьян, ты чего? Мы же с тобой вообще… эти… подельники… соучастники!
Дема хмыкнул.
— Я завязал с уголовкой. Мне одна умная женщина отсоветовала.
Марина не удержалась, приподнялась, дотянулась — и от чувств чмокнула в темноволосую макушку. Хотя, судя по всему, скоро она до этой макушки
В этот момент в комнату заглянул Кася. Округлел глазами от увиденной картины. Дема подскочил, замахал руками на младшего брата.
— Иди пока, иди!
— Так коктейль готов.
— Иди, говорю, на кухню! Посуду помой. Стих повтори!
Выпроводив брата, Демьян снова вернулся на диван, к Марине.
— Значит, не из-за нас?
— Не из-за вас. Если вы перестанете ко мне ходить, я… мне будет очень грустно.
Но Демьяна с толку сбить не так-то просто.
— Он тебя обидел?
Марина снова взяла паузу.
Как ответить на этот простой вопрос. Обидел? Да. Вдруг захотелось не то, что сказать — прокричать это «Да». И все-таки, наконец, расплакаться. Потому что, оказывается, когда ты узнаешь, что ждешь ребенка — очень важно, чтобы это была радость на двоих. Ведь вас двое — тех, кто причастен к этому чуду. И радость очень хочется разделить. Что бы ты там себе — и ему — ни говорила: про то, что ребенок для тебя желанный, ребенок твой, а он, тот, второй — всего лишь ноль. А если помножить на ноль, будет ноль. А здесь не так. Тут другая арифметика.
— Марин… — Дема тронул ее за руку. — Он хороший. Правда. Заеб… Устает просто сильно. Работает много. Чтобы у нас все было. А мы его тоже… достаем. Иногда. Но я, это… Повзрослел! Будем теперь вести себя с Касей лучше! Марин… Не сердись на него. Он хороший. Не бросай его. И нас… тоже.
В носу защипало. Защипало так, что сейчас откуда-то польется — не из глаз, так из носа. Но первым сорвался судорожный вздох.
— Марин… — Демьян начал гладить ее по плечу. — Ну чего ты? Батя это… он иногда вспыхивает. Но отходит быстро. Он тебя не обидит. Ну, Марин… Хочешь, цветов тебе куплю?
Она всхлипнула совсем громко. Вот что вы со мной делаете, Лопатины?! Дема все-таки еще ребенок. Подросток. Не взрослый точно. Нельзя на него все это вываливать. А он ей нисколько не помогал. Гладил по руке и уперто гундел:
— Марин… Ну, Марин…
Да что же за день сегодня такой…
— Я ребенка жду, Демьян.
Он перестал ее гладить. Выпрямился.
— В смысле — ты? Только ты? Не от бати, что ли?
— От него. В смысле, от твоего отца.
— Тогда чего это ты ребенка ждешь? Мы ждем.
Марина, не веря своим ушам, повернулась к Демьяну. Встретила его прямой и спокойный взгляд. Так ты уже НАСТОЛЬКО взрослый?
— А ты…
Ничего, кроме этого невнятного лепета, у Марины пока не получалось.
— Я знаю, откуда дети берутся.
— Дема, я не про то! Ты… Ты не против? Не против того, чтобы у тебя… у Каси… что вас будет трое?
— А чего нет-то? Женщины всегда детей рожают. У тети Лены, маминой сестры, тоже трое. Только там две девчонки, а младший пацан. А у нас… А ты нам сестренку родишь?
Вот это логика у Демы… Простая, как три копейки. Женщины всегда детей рожают… Сестру ему роди…
Все. Допекли. Доконали ее Лопатины. И Марина разрыдалась.
На эти звуки с кухни прискакал Кася, и они вдвоем обнимали Марину, что-то бубнили в два голоса и гладили — Демьян по руке, а Кася почему-то по коленке. Она бы так долго сырость разводила, но Кася мудро сказал, что на коктейлях сейчас пена осядет.
И они сели пить молочный коктейль. И слушать Пушкина, который внезапно оказался Тютчевым. И вечера — внезапно лучезарны.
Осень в этом году — лучшая подруга строителей. Долгая, сухая. Андрею надо до зимы дом под крышку завести. Поэтому работа на стройплощадке кипит. Пока еще светло. Крутит краном Ирина Павловна, везде пока еще шум и рабочая суета.
— Алмас! — заорал Андрей, подняв голову. — Где ты, брильянтовый мой?!
— Здесь я, внизу, Андрей-джан, — раздался сбоку голос.
Андрей обернулся к бригадиру каменщиков.
— Дай мне какой-нибудь объем работы.
Между мохнатых темных бровей Алмаса залегла страдальческая складка.
— А… не понял.
— Хочу кирпич покласть.
— Вы ж сами говорили сколько раз, что правильнее — положить.
— Давай положить, — не стал спорить Андрей. — Работы дай, говорю, начальник.
Алмас некоторое время молча смотрел на своего начальника. Потом медленно кивнул.
— Напомните, какой у вас разряд?
— Никакого. Твои ребята показывали, как класть. Для общего развития.
Алмас вздохнул.
— Значит, на фасадные нельзя. Ладно, пойдёмте, найду вам какой-нибудь темный угол.
Нет лучше средства, чтобы утихомирить клокотание внутри, чем простая физическая работа. Грушу в зале околачивать — это для тех, кто не может сделать ничего полезного. Бесполезное Андрей презирал. А поэтому методично плюхал раствор, ровнял мастерком, клал кирпичи. Ей-богу, кирпичи созданы для того, чтобы мужик смог не сдохнуть, когда ему враз сворачивают мозг и жизнь. И Андрей ряд за рядом клал кирпичи.
— Для человека без разряда очень даже неплохо. На твердую четверку. С маленьким минусом. Еще объема работы дать?