3+1=...
Шрифт:
Какая-то из подружек скидывала ему картинки про то, что каждому человечку есть своя половинка. Там еще были смешные фигурки, у которых вместо головы — половинка типа монеты. С разными вырезами. И вот есть второй такой же, который встанет в этот вырез. В общем, обычная хрень, которые девки себе в социальных сетях постят или в личку присылают.
Но сейчас Андрей чувствовал отчетливо, что здесь и сейчас, на заднем сиденье джипа, когда непонятно уже, где чьи руки и ноги, у него с Мариной именно так. Совпали. Так совпали, что нигде нет никакого лишнего зазора или пустого пространства.
Где тут место гондону?! Нету!
Но в самом финале Андрей все же вспомнил. Дернулся. Толку-то? И дергаться некуда, и вспомнил поздно. Только спермой сиденье уляпал, кажется.
Это стало маленькой каплей горечи в этом сладком горячем безумии.
Потом они неловко вытирались и неловко одевались. И в голове свербела мысль о собственной оплошности. Это косяк Андрея, но замалчивать его нельзя. А если будут последствия? Андрею двух детей вот за глаза. Как говорится, спасибо, вкусно, но больше не надо. Ему бы это вывезти.
А Марина? Ему впервые пришла мысль о том, а что Марина думает по этому поводу? У нее нет детей. Это ее осознанный выбор? Или не сложилось? Пока не сложилось? Че-е-е-ерт…
— Послушай, Мариш…
— Да? — она щелкнула ремнем безопасности.
Нет, это слишком серьезно, чтобы замалчивать. Такие вещи надо проговаривать четко. А еще лучше все-таки не терять голову! Два раза он уже на эти грабли наступал, а теперь… Выйдет, думал он. Ага, как же. Осел!
— Слушай, я… Я забыл про… презерватив. И… понимаешь, я…
Слова не шли. Этот разговор не бил с тем, что было только что на заднем сиденье. И Андрей таким идиотом себя давно не чувствовал.
— Последствий не будет.
Ему показалось, что ослышался.
— Что?
Марина достала из рюкзачка зеркальце и принялась пудрить нос.
— Никаких последствий не будет. Если только ты ничем не болеешь.
— Нет. Не болею.
— Я тоже. Значит, все в порядке.
Какое четкое подведение итогов. Значит, все-таки спираль. Или таблетки какие-то. Марина — девушка серьезная, и если она сказала, что последствий никаких не будет — значит, так оно и есть. Хотелось бы побольше деталей, конечно. Но не сегодня. Не сегодня. И он тронул машину с места.
Глава 11
— А, это ты…
Андрей охренел. Он уже привык, оказывается, к тому, с какой радостью его встречает Марина. И тут это равнодушное «А, это ты…».
— Так, — он шагнул за порог, закрыл за собой дверь. — Что случилось?
— Ничего, — таким же равнодушным, даже заторможенным голосом отозвалась Марина. — Просто сегодня такой день… Андрей, может, ты пойдешь к себе?
Охренеть заявка.
— Это что еще за день сегодня такой?
— Завтра суд по земле. По твоему дому, — Марина повернулась спиной и пошла в гостиную. — От него много зависит. И я… — окончание фразы прозвучало негромко, потому что уже из гостиной. — Я волнуюсь. Мне сейчас лучше побыть одной.
Однако. Оказывается, завтра суд по делу о доме, который строит Андрей. И Маришка от этого такая. Андрей даже
А он уже успел себе придумать чего-то. Ну, от чего у женщин настроение вдруг непредсказуемо скачет? Фаза женского цикла какая-то не та, что ли — ему как-то пытались объяснить, но Андрей эти новые знания игнорировал. На хрена ему это? У него, слава богу, два сына!
А оказалось, что дело вовсе не в женском цикле, а в судебном делопроизводстве. Ну, Маришка во всем не такая, как другие.
Волнуешься? Из-за судебного заседания, которых у тебя были десятки, если не сотни? Это же просто контракт, и деньги ты получишь в любом случае, я у Сереги узнавал. А ты вон бледная вся, и голос равнодушный.
Нет, так нельзя.
Андрей стянул кроссовки.
Марина стояла у окна, глядя сквозь тонкий тюль во двор.
Андрей подошел и положил руки ей на плечи. Марина вздрогнула, но не обернулась. Нет, так дело вообще не пойдет. Андрей понятия не имел, как успокаивать женщин. В молодости, с Наташкой, он пробовал, но у него это не очень получалось. А потом и не пытался. Зачем утешать, если можно уйти? Но Андрей откуда-то интуитивно знал, что фраза «Не волнуйся» сто процентов не сработает.
— Слушай… А давай, я ужин приготовлю?
— А ты умеешь?
Андрей фыркнул.
— У меня дома два троглодита. Уж яишенку я пожарю. Хочешь яичницу? С помидоркой и колбасой?
— Нет колбасы.
— Служба доставки зачем? Сейчас будет колбаса. Может, еще чего-нибудь заказать?
Она, наконец, повернулась. И, когда Андрей привлек ее к себе, прижалась щекой к плечу.
— Я в ванну приму, ладно? Меня теплая ванна всегда успокаивает.
— Валяй.
Уже и курьер успел приехать, и яичница пожарилась, и вода в ванной давно не шумит. А Марина все никак не выходит.
— Эй, ты там жабры не отрастила? — Андрей легко стукнул в дверь ванной. А потом нажал на ручку. Дверь оказалась не заперта изнутри.
Так. Может, он неправильно все понял? И надо было жарить не яичницу, а Марину?
Она сидела на дне пустой, без воды, ванны, обхватив себя руками за согнутые в коленях ноги. Волосы подняты наверх и скручены. Несколько прядей выбились и темными намокшими змейками вились по шее и спине. Почему-то в этой позе отчетливо видны позвонки, хотя у Маришки сильная спина, да и вообще у нее нормальное телосложение, не доходяга тощая.
И взгляд куда-то вниз, в дырку слива.
Так. Что это за перфоманс, мать его?!
— Мариша…
— Я сейчас выйду.
И взгляд все туда же, в слив. И голос хриплый.
Нет, не то он жарил, не то.
Андрей сдернул с держателя большое полотенце, наклонился над ванной.
— Так, иди-ка сюда.
Марина не понимала, что ее так расклеило. И уже не было сил на то, чтобы разобраться. Просто расклеило. И в самый неподходящий момент.
Завтра заседание суда, от которого все зависит. На котором будет определено, смогла ли она распутать все нити этого сложного дела. А Марина чувствовала себя кисель киселем.