3+1=...
Шрифт:
Андрей откинулся на стуле и резким движением сложил руки на груди.
— Ты сказала мне: «У меня не может быть детей». Я тебе поверил. Или что, я должен был вести тебя за ручку к врачу и справку требовать, блядь?!
— А ну не ори не меня!
Андрей снова шумно и гулко выдохнул. Поставил локти на стол, наклонил голову и привычным движением растер шею, взъерошил затылок. Оброс.
— Послушай, Марин… — он начал говорить, глухо и не поднимая головы. — Я тоже был с тобой предельно откровенен. Я не хочу больше детей. Мне не нужен еще один ребенок. Я
— Что — я?! Лопатин, а ну посмотри на меня! — Андрей медленно поднял голову. У него было закрытое и чужое лицо. Лицо «Нет». Ну и иди ты к черту, тогда! — Что — я?! Я собираюсь повесить на тебя еще одного ребенка, ты это имеешь в виду?!
— Я этого не сказал. Но…
— Нет никаких «но», Лопатин! — потому что никакой ты больше не Андрей! Мой Андрей… Его больше нет. — Я сказала тебе о своей беременности по одной-единственной причине. Половина генов в этом ребенке — твоя. На этом факте твое участие в этом ребенке заканчивается. Ну, мало ли — может, ты ведешь учет: куда и на что потрачена твоя сперма. Вот, отчитываюсь. Дальнейшее твое участие в этом ребенке — по документам, финансовое, социальное, педагогическое — равно нулю, — Марина сомкнула указательный и большой пальцы в колечко, демонстрируя этот самый ноль. — Доступно излагаю?
Андрей снова сложил руки на груди. Долго и молча смотрел на выставленное ему колечко из пальцев. Все с тем же лицом «Нет». Лицом «Ноль».
— Значит, тебе этот ребенок нужен?
— Бинго! Это мой ребенок! Мне он нужен, тебе — нет. По-моему, задачка сошлась с ответом.
Громко скрипнули ножки стула. Не сказав больше ни слова. Андрей встал и вышел. Из кухни. Из ее квартиры. Из ее жизни. Ушел. Совсем.
А Марина не заплакала.
Не дождется. У нее теперь есть тот, ради кого она обязана быть сильной.
Наверное, это действовал адреналин от разговора. Или такая особенности психики. Но Марина начала, как не в чем ни бывало, готовить. Там, что там у нее по плану сегодня?
Зразы из говядины.
Зразы… Как Марина дошла до таких изысков, как зразы?..
Зараза ты, Лопатин!
— Куда это вы намылились?
Кася обувался. Поэтому ответил Демьян — ответил спокойно, как о чем-то самом обыкновенном.
— К Марине. Кася ей стих собрался рассказывать. А мне надо про брекеты перетереть. А еще она нам зразы обещала.
— Чего?
— Котлеты такие. С начинкой. С грибам, кажется.
— Дома сидите! — Андрей сдернул с крючка куртку. — Нечего шляться где попало!
— Чего-о-о-о-о?.. — хором взвыли сыновья.
— Дома сидите, ясно?! — рявкнул Андрей и хлопнул дверью.
Мальчики, стоя у окна, дождались, когда джип отца отъедет, и вышли из квартиры. Что значит — дома сидите?! Еще чего!
Лопатины почти не дали ей времени на то, чтобы прийти в себя. Да она сама себе не дала на это времени. Взялась, как придурочная, зразы эти готовить. Блюдо не самое
И это оказалось спасительным. Черт с ним, с их папашей. Марина пока даже не думала, как она будет теперь общаться с мальчиками с учетом ее разговора с их отцом. И с учетом всех обстоятельств. Если бы все зависело от нее — она бы ничего не меняла. И Марина сделает все, что зависит от нее, чтобы мальчиков не коснулось ничего из того, что бурлит между ней и Андреем. Нет. Мальчики ни в чем не виноваты. И вообще, Марина не обязана считаться с их отцом, если хочет общаться с Демой и Касей.
Марина едва слышно вздохнула, накладывая ужин на тарелки и вполуха слушая болтовню братьев. Вообще-то, должна считаться. Они несовершеннолетние, а Андрей их отец.
Ладно. Она разберется. Это же не только мальчишки, к которым она прикипела сердцем. Это… Марина едва не осела от этой мысли. Это братья ее ребенка.
У нее будет ребенок… У этих мальчишек будет брат или сестра… И этого брата или сестру не хочет для своих сыновей Андрей.
Боже, что за день сегодня такой?!
Марина почувствовала, что из ее рук тянут тарелку.
— Мне хватит, тетьМарин.
Кася называет ее «тетя Марина», а Дема — просто по имени. Что она там про «мама» думала? Нет, ее когда-нибудь будут называть мамой. Господи, неужели…
Да что же за день сегодня такой?!
После ужина Кася изъявил желание и изложил просьбу — сделать молочный коктейль. Самостоятельно, перед декламацией, как выяснилось, Пушкина. Марина согласилась, тем более, мороженое теперь всегда было в морозильной камере. Кася деловито принялся за приготовление, а Дема увлек Марину в гостиную. Видимо, для разговора про брекеты.
— Вы с батей сильно поругались?
Издалека заход на брекеты, однако. Марина взяла паузу, прежде чем ответить.
— А с чего ты… это решил?
— Батя ревет, как хряк, которому течную свинью не дают.
Марина от неожиданности закашлялась. Как же она забыла, что мальчики большую часть своей жизни провели в деревине? Но сравнение образное, этого не отнять.
— А ты плакала, — продолжил Демьян.
— Я не плакала!
— Значит, собираешься.
И что ей делать вот с этой мудростью пятнадцатилетнего?
— Марин… Ну, Марина, скажи мне, что случилось? Вы поругались, да?
Она вздохнула.
— Ты упрямый.
— Баушка говорит — упертый. Так из-за чего вы поругались? Из-за… нас? Из-за меня с Касей?
Это что еще за фантазии?!
— А это ты с чего решил?! Как мы могли из-за вас поссориться?!
— Ну мало ли… — Марина наблюдала, как знакомо и упрямо склонилась темноволосая макушка. — Может, мы мешаем тебе. Ходим постоянно. Объедаем тебя. Может, ты это… бате сказала, чтобы мы к тебе не ходили. Так ты мне скажи. Мы ходить не будем и мешать не будем.
Да что же это такое… Да как тебе такое только в голову пришло?! Что значит — ходить не будем?!