365 сказок
Шрифт:
Моя же дверь нашлась рядом, пряталась за гобеленом. И теперь я шагнул через порог, зная, что попаду домой, но ничуть не расстраиваясь из-за этого замечательного факта.
========== 177. Неоконченная сказка ==========
«Каждое мгновение любого мира по-своему прекрасно. Неповторимое и чистое, оно остаётся в прошлом, незамутнённое эмоциями или размышлениями. В памяти же окажется расцвечено радугой мыслей и чувств».
***
Я дописал строку и остановился, перевёл взгляд на окно, за которым сейчас медленно склонялось к закату солнце. Несколько небольших сфер гонялись
Бывает ли, что ткущий холст столь же тщательно уговаривает нити?
Усмехнувшись, я вновь посмотрел на бумагу перед собой.
***
«Каждый человек красив, однако порой не так легко обнаружить эту красоту, совсем не просто рассмотреть её, выявить, как проявляли некогда фотоснимки. Красота может таиться в повороте головы, в разлёте бровей, в правильном профиле или даже всего лишь в волосах, растрёпанных ветром.
Однако в нашей памяти чужой образ может обрасти как прелестью, так и уродством, в чём-то даже лишившись собственно личности и превратившись в шаблон, картонную фигурку, которой мы и заменяем его самого на картинках наших воспоминаний.
Случается и такое, что один и тот же человек сперва отмечается уродливым, а затем проявляет красоту или, напротив, сначала кажется восхитительным, а затем утрачивает всякую прелесть.
Абсолютно или относительна та красота, что живёт в нашей памяти?»
***
Задаваясь подобным вопросом, для себя я давно его решил. Вот только объяснить свои ощущения почти никогда не старался, да в этом и не было нужды. Как не требовалось включать это в заметки, которые не хотели превращаться в обычную сказку.
За окно мелькнули стремительные стрижи, качнулись ветви деревьев, принимая ветер, и я потянулся к чашке, чтобы сделать глоток давно остывшего кофе. Горечь разлилась по языку.
***
«Каждый день необыкновенен. Любой создан для того, чтобы ощутить счастье. Порой в поисках него мы забредаем так далеко, в такие удивительные дебри, а достаточно было бы, проснувшись, сразу стать счастливыми».
***
Верил ли я в это? Пока пальцы замерли, не выписывая накопившихся слов, между двумя ударами сердца, между двумя вдохами я спросил себя, но не получил ответа. Что ж, в этой сказке, которая, может быть, и вовсе не сказка, пусть каждый действительно умеет становиться счастливым по желанию.
Увы, я видел много миров, и не любой из них позволял подобное.
***
«Всё в мире прекрасно, начиная от погоды, будь то дождь, снег, град, буря, штиль или солнечно-ветреный полдень, и заканчивая людьми.
Бывает невозможно тяжело отыскать красоту, которая спряталась в ворохе чужих взглядов, мнений, оценок, которая скрылась за поверхностными суждениями или досужими домыслами.
Не превратившись в уродство, она, тем не менее, никак не пробивается на свет. Ей требуется помощь, возможно, даже сказочника. Ведь истинный рассказчик обычно видит глубже и умеет открыть эти глубины и другим
***
Настоящий ли я сказочник?
Снова я не продолжил мысли. Могу ли я открыть внутреннюю красоту кому-то ещё? Интересные вопросы, которые раньше я если и затрагивал, то точно не так, не напрямую.
Оставив стол, я подошёл к окну и опёрся о подоконник. Внутри нарастала некая жажда, которой я не знал названия. Можно было сколько угодно искать её причины, но в глубине души я и так понимал, отчего она родилась и почему останется неутолимой.
Возможно, пора отложить записи и прогуляться в какой-нибудь мирок, вглядеться в него, подтверждая или опровергая написанное. Отыщется ли красота? Будет ли она прятаться за мишурой чужих взглядов?
Под потолком всё так же кружились сферы миров. Я мог бы пройти в любую из них, поймать каждую в ладонь и долго рассматривать. Мог бы, но ничего не предпринимал, а за окном танцевал ветер.
По крайней мере, здесь красоты было неописуемо много. И она существует, независимо от чьих-то оценок.
***
Почти запутавшись в собственных заметках, я ушёл в сад, где долго и бездумно рассматривал цветущие розы, лилии, золотистые венчики и зелёную мягкость листвы. Закат разлился пастельно-розовым, на востоке небо осталось голубовато-синим, и казалось, что застрять в этом вечере навечно высшее благо.
Но время двигалось, закат угасал, сменяясь сумерками. Пора было вернуться домой и дописать хотя бы строку.
Может быть, следующая каким-то образом уравновесит написанное и высказанное? Впрочем, я ничего такого старался не ждать. То, что рождалось на бумаге сегодня, не могло в полной мере считаться сказкой, а значит, пока было рано отпускать это в мир.
Входя в дом, я снова спросил себя об относительном и абсолютном, но, как и в первый раз, отбросил размышления. Иногда сказка пишется именно для того, чтобы истину нашёл кто-то со стороны, чтобы кто-то оспорил или согласился, увидел что-то большее.
***
«Когда выходишь в новый мир, не нужно ли на мгновение задержать дыхание из ожидания увидеть прекрасное?»
***
Так я закончил. И на самом деле этот вопрос не был вопросом. Я совершенно точно всякий раз невольно задерживал вдох, пережидая тот краткий миг, когда новая реальность заступает место прежней.
И всегда это было удивительно красиво.
За окном уже разливалась ночь, настольная лампа вычерчивала окружность, впустив меня в тёплое и полное света пространство, и пора было уже отложить всякие мысли и всякие сказки.
Кто-то тронул меня за плечо, и я обернулся, чтобы встретиться взглядом с… Чефировым котом. Он уселся на спинке моего кресла и теперь заглядывал на исписанные листки.
— Странная сказка, — сообщил он, изучив каждое слово. — Наверняка ещё не окончившаяся.
— Думаешь? — усмехнулся я.
— Совершенно точно, — он спрыгнул и повёл меня на кухню, по дороге объясняя: — Вот увидишь, уже завтра у тебя появятся слова, которыми ты сможешь объяснить и счастье и красоту гораздо полнее. А главное, появится герой, которому ты отдашь все эти фразы. Какая же сказка без такого героя?