52 Гц

Фальк Макс

За дверью, загоревший и голубоглазый, стоял Джеймс. С рыжеватой бородкой, выбритыми висками, длинноволосый. Стоял и улыбался, глядя на Майкла. Похудевший, окрепший. С потрепанным чемоданом у ног.

— Привет, — сказал он.

Майкл моргнул — но Джеймс не исчез.

— А тебя не застать, — сказал Джеймс. — Я третий раз приезжаю.

Майкл дотянулся до него, взял рукой за плечо. Пощупал, качнул — настоящий, живой, плотный. В распахнутой рубашке, накинутой на футболку, походных штанах с десятком карманов, в синих кедах с белыми

шнурками. С браслетами на руках.

— Привет, — ошеломленно сказал Майкл.

Бобби сунулся в дверь, радостно взвизгнул, замолотил хвостом, едва не подпрыгивая. Джеймс опустил руку ему на голову, потрепал по косматой шерсти. Присел, чтобы обнять. Бобби обхватил его передними лапами, пристроил башку на плечо, поскуливая от счастья и виляя всем задом.

— Ты ко мне?.. — спросил Майкл, не зная, что еще на это сказать.

— Вроде да, — сказал Джеймс, задрав голову и улыбаясь ему.

— Ну, тогда проходи.

Майкл посторонился. Джеймс, похлопав Бобби по шее, спихнул его лапы с плеч и встал. Вкатил чемодан внутрь, поставил его у двери, сложив ручку. Огляделся, будто попал сюда в первый раз.

— Что-нибудь выпьешь?.. — растерянно спросил Майкл.

— Что-нибудь, — согласился Джеймс и кивнул для верности.

Майкл цеплялся за банальные фразы, не зная, что тут можно сказать, опасаясь спрашивать, что вообще происходит. В глубине души — и не желая знать. Ему казалось, это просто какой-то сон. Он задремал над сценарием, замечтался — и ему вдруг привиделось, что Джеймс приехал. Сейчас он проснется и обнаружит, что дом пуст.

— Ты надолго?.. — спросил Майкл. Раз в голову лезли только банальности, он решил перебрать их все, пока не закончатся.

— Не знаю, — сказал Джеймс.

Он постоял немного, вороша Бобби по спине, затем двинулся за Майклом — как привязанный. Это почему-то пугало.

Майкл дошел до стойки, заметил раскрытый сценарий и разноцветные текстовыделители. Удивился, что это такое — потом вспомнил, это же новый проект. Он сдвинул их в сторону. Посмотрел на Джеймса, опасаясь, что тот сейчас на глазах растворится в воздухе. Но Джеймс сел за стойку, положил на нее локти и побарабанил по ней пальцами.

— Как ты? Как дела? — заторможенно спросил Майкл.

— Хорошо, — сказал Джеймс.

Майкл кивнул, бездумно достал из холодильника бутылку холодной минералки, налил в два стакана и с удивлением посмотрел на них. Он плохо понимал, что делает. Наверное, надо было бы это с чем-то смешать. Или что-то добавить. Он пялился на прозрачную воду, исходящую пузырьками, и понимал, что в ней чего-то отчетливо не хватает. Может, бросить туда лимон?.. Лайм?.. Добавить лед, виски, колу?.. Он попытался вспомнить хоть один рецепт лимонада или коктейля, но в голове крутилось всего две идеи: добавить мартини или коньяк. Почему коньяк?.. Почему мартини?.. К мартини нужны оливки — он не помнил, есть ли они у него.

Ему отшибло всю память разом, будто зарядили бейсбольной битой в

голову, он с трудом вспоминал элементарные вещи. В ушах гудело, пальцы тряслись. Оливки. Где у него оливки? Он повернулся, растерянно оглядел бар, заставленный разноцветными бутылками. Сердце колотилось, как ненормальное, по рукам бежал холод.

— У тебя нет аллергии? — спросил он.

— На что?.. — растерянно спросил Джеймс.

— Ни на что, — сказал Майкл. Потом поправился: — На что-нибудь.

Потом осознал, что не добавил в конце вопросительную интонацию — и пару секунд соображал, как вербально передать пропущенный знак вопроса или хотя бы смайлик. Потом догадался:

— Мм?..

— Нет, — сказал Джеймс. — Ни на что.

— Хорошо, — выдохнул Майкл, схватил две бутылки, какие попались под руки. Повернулся к Джеймсу, споткнулся об него взглядом и опять забыл, что он делает. Непонимающе посмотрел на бутылки, развернул их к себе этикетками. Земляничный сироп. И Брю Кюрасао. Земляничный сироп сочетался с Блю Кюрасао?.. Нет?.. Да?..

Майкл поставил обе на столешницу рядом со стаканами, отчетливо не понимая, что с ними делать дальше и как их мешать друг с другом.

— Есть пиво, — беспомощно сказал он.

— Давай, — обрадовался Джеймс. Ему явно было не по себе от того, с каким отчаянием Майкл строил из себя бармена. — Я люблю пиво.

— Я тоже, — с облегчением сказал Майкл — хотя сейчас он сказал бы «я тоже», даже если бы Джеймс признался, что любит пить лягушачью кровь.

Он распахнул барный холодильник, выдернул две звенящие бутылки. Свернул крышечки, налил пиво в стакан с минералкой. Оно вспенилось шапкой, полилось через край и расплылось на столешнице.

— Черт, — сказал Майкл, тупо глядя на лужу. Ему хватало мозгов понимать, что он творит какую-то дичь, но перестать он не мог, не получалось.

— Давай лучше из бутылки, — подсказал Джеймс.

— Да, — с облегчением сообразил Майкл. — Точно. Давай.

Он бросил в мусорную корзину полупустую бутылку, вторую протянул Джеймсу. Понял, что сделал что-то не то, достал бутылку из мусора, торопливо глотнул, поперхнулся пеной и закашлялся.

Джеймс молча смотрел на него, потерянно улыбаясь. Майкл убрал стаканы, протер лужу бумажным полотенцем и сунул его в холодильник.

Они выпили молча, не моргая глядя друг на друга.

— Я видел твой фильм, — сказал Джеймс. — Я был на премьере.

— А, — сказал Майкл. — Ты там был?.. Я не видел тебя. Подошел бы.

— Я не хотел, — сказал Джеймс. — Я хотел, но не тогда. Не сразу.

Он опустил глаза, став серьезным.

— Знаешь, это было так странно, — сказал он. — Видеть себя твоими глазами. Я же понял, почему ты взял Питера. Ты сделал фильм о том, как я жил. Весь этот год. Как находил в себе силы общаться с людьми, выходить к ним. Совсем как он. Ты как будто все знал. Как я жил, что я делал… Это было так удивительно. Даже в деталях!..