52 Гц
Шрифт:
— Я сведу тебя с одной девушкой, ее зовут Дакота, — быстро сказал Майкл, пока она не передумала. — Она позвонит тебе и вы договоритесь о деталях. Твой муж будет не против, что эта история вновь поднимется? — запоздало спросил он.
— Гийом? Нет. Он сделает все, что я скажу, — спокойно заявила Фабьен.
— Спасибо, — сказал Майкл.
— Никогда не думала, что настанет тот день, когда я смогу от души пнуть эту сволочь, — задумчиво сказала Фабьен. — Спасибо за хорошие новости, Майкл. Можешь рассчитывать на меня.
По всем расчетам, Джеймс уже должен
Но телефон молчал. Майкл начал нервничать, но почему-то не способен был позвонить сам. Было немного жутко думать о том, что Джеймсу может не понравиться его квартира. Хотя, как будто в ней было дело, будто нельзя было выкинуть из нее весь хлам, который Майкл копил там годами, все эти теннисные мячи и ракетки, ноты в позолоченных рамках на кирпичной стене, черепки, книги — будто нельзя было собрать все из этого храма скорби и выбросить, заменить чем-то новым.
Майкл лихорадочно проверил сайт аэропорта Хитроу — рейс Джеймса приземлился без опозданий, и даже со скидками на пробки он должен был быть уже на месте. Ожидание и тревога гоняли его по дому из комнаты в комнату. Майкл включил телевизор, чтобы отвлечься. Бездумно просидел полчаса, пялясь в экран. Потянулся позвонить наконец, пересиливая иррациональный страх — и тут телефон ожил.
— Господи, — выдохнул в трубку Джеймс. Голос у него был сиплым. — Я стою в твоей квартире.
— В нашей, — с облегчением поправил Майкл. — В нашей квартире.
— Я не знаю, что сказать, — признался Джеймс.
— Я очень скучал.
Его вдруг накрыло отчетливое осознание, как же невыносимо ему было без Джеймса все эти годы. Тоска, которую он копил в себе, наконец пролилась через край. Судя по тихим всхлипам в трубке, Джеймса тоже догнало. Они не говорили ни слова, но дыхание, оцифрованное, зашифрованное, через океан и целый континент перелетевшее от одного к другому, говорило лучше всяких слов.
— Ты думаешь, я смогу здесь жить?.. — наконец гнусаво спросил Джеймс, судя по звукам, вытирая потекший нос.
— А что?.. — Майкл провел рукой по лицу, будто стирая усталость. — Хорошее место. И район красивый.
— У тебя мотоцикл стоит в гостиной!.. — Джеймс нервно засмеялся.
— Это память!.. — возмутился Майкл. — Наше первое свидание, первый минет!..
— Продай его на Е-бей, — потребовал Джеймс, одновременно смеясь и шмыгая носом. — Память оставь себе. Я не хочу, чтобы в нашем… в моем доме из гостиной ты устроил гараж.
— Ладно, — послушно согласился Майкл. — Выкидывай все, что хочешь. Продавай, что хочешь. Это твое, ты там хозяин.
В трубке послышался стук снятых ботинок, потом шаги.
— У тебя тут просторно.
— У нас, — поправил Майкл.
— Даже симпатичная кухня. А где спальня?..
— Не помню. Кажется, дальше, по правую руку.
Майкл услышал шаги, щелчок дверного
— Там тоже можно все выкинуть, — торопливо сказал он. — Если не хочешь. Не глядя, в мешок — и все.
— Майкл, — выдохнул Джеймс. — Ты покупал мне одежду.
— Я… — начал Майкл и остановился. Ему пришлось подождать, чтобы совладать с голосом. — Я притворялся, что ты там живешь, — шепотом сказал он. — Просто вышел. Или ненадолго уехал.
— Я пришел, — тем же шепотом сказал Джеймс в трубку. — Я приехал.
Майкл закрыл рот рукой, стараясь сдержать дыхание. Сморгнул воду с глаз.
— Знаешь, шкаф нужен будет побольше, — с неестественной деловитостью сказал Джеймс. — У меня много вещей. Здесь поблизости есть мебельные?..
— Есть Икея, — шепотом сказал Майкл. — Не знаю. Не помню.
— Ладно, сам найду, — бодро сказал Джеймс. — А посуда какая-нибудь есть?..
— На кухне, в ящиках.
— А еда?..
— Нет. Я там не готовил.
— У тебя пустой холодильник. С просроченным пивом, — Майкл услышал звон стекла и смешок. — Как может быть просроченным пиво?..
— По-моему, там уже все просроченное, — улыбнулся Майкл, вытирая лицо.
— Ну, — сказал Джеймс, явно оглядываясь, — не все. Самолетик мне нравится. Его оставим.
Глава 43
Время для атаки было выбрано идеально. Борьба за «Оскары» в этом году шла еще жестче — конкуренты Ларри перенимали его методы, осаждали киноакадемиков со всех сторон. Ларри пытался продвинуть сразу три своих фильма, захватить максимум номинаций и максимум наград, потеснив другие студии. Он, как и всегда, вливал в гонку огромные деньги: покупал мнение влиятельных критиков, которые расхваливали фильм, впихивал своих звезд на все вечерние шоу на всех каналах, устраивал вечеринки по самому крошечному поводу, который только можно было пристегнуть к теме фильма. Матерые звезды его студии восхваляли молодых звезд, и ни днем, ни ночью никто не знал покоя.
Под руководством студий скандалы то вокруг одного, то вокруг другого фильма вспыхивали постоянно, не успевал утихнуть один, как уже разгорался другой.
То кто-то вытаскивал на свет божий старые твиты с рискованными шутками, и номинанту приходилось каяться, извиняться и посыпать голову пеплом. На следующий день про это все забывали: вдруг выяснялось, что награждение лауреатов из категорий монтажа и операторской работы не будет показано в прямом эфире — для сокращения хронометража их наградят в рекламных паузах — и монтажеры и операторы выкатывали гневный протест Академии. Но на следующий день с Академией начинала выяснять отношения Гильдия актеров, и про предыдущий скандал уже успевали забыть. А на следующий день ведущий церемонии награждения отказывался от участия, потому что… никто не успевал понять, почему — на следующий день скандал разгорался вокруг байопика, режиссер которого, как внезапно выяснялось, исказил ключевые факты биографии главного героя.