52 причины моей ненависти к отцу

Броуди Джессика

— Хэй, Лекси, — говорит он, глядя на меня. — Что ты делаешь? Ты не в своем уме...

Я отмахиваюсь от его глупой логики и снова наклоняюсь к нему. На этот раз я сую язык ему в рот и усаживаюсь на нем прямее, отчего ему становится сложнее вырваться.

Но ему это все же удается. Он отодвигается из-под меня, в результате чего я плашмя падаю на спинку дивана в кабине, мой вытянутый язык ощущает легкий привкус бархата.

Я с усилием и злостью возвращаюсь в сидячее положение.

— В чем твоя проблема? —

кричу. — Ты хоть знаешь, сколько парней в этом клубе — этом городе — убили бы, чтобы быть сейчас на твоем месте?

— Лекси, — успокаивает он, — ты много выпила. И мыслишь не ясно.

— О Господи! Ты только и делаешь, что мыслишь ясно! Это настолько скучно, что я щас усну! — Я быстро собираю свои эмоции и заменяю раздражение кокетливой улыбкой. На дюйм приближаюсь к нему. — Ну же, — соблазняю я. — Ты никогда не хотел сделать что-то, не раздумывая?

Я наклоняюсь ближе, прижимая ладонь к его груди. Чувствую его сердцебиение. Ощущаю аромат лосьона после бритья. Я начинаю спускать пиджак с его плеч и наклоняюсь поцеловать его шею. Его адамово яблоко поднимается и опускается, когда он сглатывает.

— Лекс. — Его голос звучит подавленно. Он аккуратно отодвигает меня за плечи. — Почему ты это делаешь? Я тебе даже не нравлюсь.

— И что? — говорю я, извиваясь, чтобы уменьшить давление его рук. — Ты не обязан нравиться мне, чтобы делать это с тобой. — Я медленно провожу пальцем вниз по его рубашке, теребя кончик галстука, и наконец сжимаю его и тяну парня к себе. Я чувствую, как уступает его тело. Как сбоит его оборона. Как восстают его врожденные мужские инстинкты.

Мои губы замирают в дюйме от его.

— И кроме того, любовь, в конце концов, это просто деловое соглашение между людьми.

Он отстраняет меня на расстояние вытянутой руки.

— Что? — выпаливает он.

— Ты меня слышал.

Он пристально смотрит на меня.

— Ты действительно так считаешь?

Я пожимаю плечами и отвожу взгляд.

— Да.

Чувствую его интенсивный взгляд на своем лице, прожигающий дыру в щеке. После долгой паузы он недоверчиво усмехается и качает головой.

— Ты пьяна, — заключает он, выскальзывая из кабинки и протягивая мне руку. — Пошли. Отвезу тебя домой.

Глава 28

Голову с плеч!

Я на грани унижения. И что удивительно, это не имеет ничего общего с огромным соломенным сомбреро на моей голове. Я пытаюсь блокировать разрозненные воспоминания о прошлой ночи, но они продолжают возвращаться в мысли.

Люк Карвер.

Я целовала Люка Карвера!

О чем я, блин, вообще думала?!

И простите, но быть навеселе — на этот

недостаточно хорошее оправдание. В смысле, я и раньше вытворяла всякое, достойное первых полос, но сейчас это что-то иное. Это совершенно новая категория стыда.

К счастью, когда во вторник утром я сажусь в машину, он, кажется, не горит желанием говорить о произошедшем, как и я. Поэтому я бормочу что-то похожее на «доброе утро», втыкаю в уши наушники и врубаю музыку. Люк сует диск в проигрыватель, затем выезжает на дорогу.

Впервые за три месяца рутины он не тратит пять минут, чтобы проверить все свои ручки и кнопки. Просто едет. Полагаю, мы оба в равной степени стремимся поскорее закончить эту поездку.

И я бы руку дала на отсечение, сказав, что мы, вероятно, так же в равной степени стремимся разделаться с этим годом.

Думаю, у нас есть что-то общее.

Ну, и как вам это?

Похоже, я вызываю всеобщее удивление, когда захожу обратно в «Тако Дона Жуана». Все озадаченно смотрят на меня, словно никогда не видели раньше.

— О, привет, — осторожно приближается Дженна, пока я вешаю сумку на крючок около двери. — Ты вернулась.

Я опускаю взгляд на безобразную униформу.

— К сожалению.

Она через плечо заглядывает в комнату, полную любопытных лиц, смотрящих в нашем направлении.

— Некоторые думали, что ты могла бы уйти после вчерашнего. — Потом тише, шепотом, она поспешно добавляет: — Или тебя бы уволили.

Если бы.

Я нацепляю на лицо улыбку и объявляю остальным на кухне:

— Нет. Я все еще здесь!

Вижу, как один из сотрудников с кислой миной протягивает двадцатку парню по имени Роландо, который усмехается и убирает ее в карман.

— Хорошо! — Дженна, кажется, пытается радоваться по поводу всего этого. — Не хочу быть единственной девушкой здесь.

— Куда мне идти?

Она оглядывает кухню.

— Почему бы тебе не помочь с подготовкой?

Я неохотно тащусь к прилавку, где с помощью какой-то непонятной штуковины режет томаты Роландо. Он высокий, подтянутый и с мальчишеским очарованием. Его волосы коротко пострижены. Как у морпеха.

— Привет, — бормочу я, становясь рядом с ним. — Я, похоже, должна тебе помочь.

Он искренне мне улыбается и подталкивает коробку томатов.

— Ладно, почему бы тебе не закончить нарезку, а я пока начну шинковать латук.

— Так что, ты поставил, что в первый день я с этим справлюсь? — спрашиваю я, беря помидорку и занося над ней лезвие.

Он вспыхивает, поняв, видимо, что я стала свидетельницей его деньгообмена.

— Ой, да. Прости за это.

— Не стоит извиняться, — говорю ему. — Ты единственный здесь, кто имеет хоть какую-то веру в меня. — Затем под нос себе добавляю: — Или где угодно, если на то пошло.