666 градусов по Фаренгейту (температура, при которой горит ведьма)

Сизарев Сергей Васильевич

– Умно, – проговорил старик. – Эта Матильда явно не первый раз такое прокручивает. Вот бы связаться с Бесобором того города, откуда она к нам переехала.

– Нет там Бесобора. Ведьмы всех повыбили, – со злостью ответила игумения. Отец Антоний только и смог, что горестно охнуть в ответ.

– Я собрала пять самых сильных команд со всего города. Тридцать семь боевых оперативников. Место и время сбора нам ересиархи сказали. Шансы были девять из десяти, что мы пришлый ковен одолеем.

– И что?

– Двадцать девять трупов с нашей стороны.

Остальные раненые.

– А ковен?

– Выбили только мелочёвку – шестёрок с одной способностью. Руководство сбежало. Даже не так – неспешно покинуло поле боя.

– А теперь что?

– Мы разбиты – вот что. Обескровлены. Нам и выставить больше некого.

– Кроме нас, – понял старик.

– Веришь ли, вы теперь самая сильная команда во всём городе.

– И самая многочисленная, надо полагать?

– Количество – не главное. Опыт и боевые качества – вот что решает.

– Какие наши шансы? – спросил иерей прямо.

– Два из десяти.

Игнат, стоявший рядом с протодиаконом, прошептал тому на ухо:

– Что это за шансы такие? Откуда ей знать?

– Матушка Евгения провидица, – тихо ответил здоровяк.

– А… Как Ванга! – догадался Игнат.

Отец Борис одарил его тяжёлым взглядом и поправил:

– Как Матрона Московская.

Тем временем отец Антоний, скривив лицо и держась за левую сторону груди, процедил:

– Два из десяти. У тебя с девять из десяти не управились… Собирай наших с других городов, Женя. Будем всем миром забарывать.

– Не успеем. Пока силы стянем, они расклад поменяют.

– Как это?

– Ещё не все ковены им присягнули. Особенно те, которые выход на власть имеют. Остались те, кто нас боится больше, чем Матильды, или кого всё устраивало, как было до неё. Пока мы медлим, новый ковен их запугает и подчинит себе – тогда они пойдут к своим покровителям во власти и договорятся о легализации, а нам сверху скажут, что ведьм трогать нельзя, а надо договариваться.

– Царство Антихриста, – невольно сказал вслух Игнат, вспомнив, что ему говорили о последствиях краха миссии Бесобора.

Повернувшись на его реплику, настоятельница молча кивнула.

– Воистину бесовское коварство у этой Матильды, – проговорил отец Антоний: – Назначить ведьмовскую сходку, но устроить так, чтобы вместо местных ересиархов на стрелку приехала элита Бесобора, и всех разом грохнуть.

– Ты будто восхищаешься ею.

– План не лишен изящества, но не надо быть матушкой Евгенией, чтобы его предвидеть, – ответил старик. – Слишком предсказуемый. У них тоже есть способности, похожие на твой дар. Если ковен сильный, у них и гадалка есть, а то и целый оракул… Есть такие – в них ни пулей попасть, ни в ловушку заманить… Они вас ждали, Женя. У твоего дара есть свои ограничения – например, точность как у Гидрометцентра. В этих ограничениях они и сработали.

Старица насупила брови:

– Я к тебе не затем приехала, чтобы ты меня отчитывал. Мне и митрополита хватило, знаешь ли.

– А мне его

порой не хватает, – внезапно признался иерей. – Особливо словца его крепкого или когда он меня посохом поперёк спины… Эх. Какие годы были славные. Какая дружба. Какие мечты вместе лелеяли.

– Ты сам себе судьбу выбрал, – игумения зыркнула в сторону Ольги. – Не то время ты для воспоминаний выбрал.

– Знаю. Собираться пора… – понимающе кивнул старик.

– Погодите, – влез вдруг новичок. – А почему мы открыто не заявим о колдунах? Если столько убийств, надо полицию привлечь. Спецназ. Пулемёт любого колдуна переколдует.

– А с виду умным казался, – заметила старица.

– Не можно так, Игнатушка, – мягко, как с душевнобольным, начал иерей: – Я же тебе говорил. Магии у нас официально нет. Научно не доказана она. Кто про реальность ведьм и колдунов заявит, тот себя дискредитирует так, что вовек не отмыться. Нашей церкви православной за Средние века порой предъявляют, хотя мы к тогдашней охоте на ведьм отношения не имеем, а ты хочешь, чтобы у них повод появился объявить Бесобор новой инквизицией… Мы работаем или тайно, или никак.

– Понял, – Игнат вернулся в тень протодиакона, чтобы, опозорившись, не маячить на виду.

– Женя, если победим… – старик обратился к гостье: – Все ли назад вернёмся?

Та медлила с ответом. Ожидание правды затянулось настолько, что все поняли – ничего хорошего она не скажет, но матушка всё же дала пророчество:

– Не могу сказать точно – дар мой так не работает, но я вижу, что в этот дом ведёт по снегу только одна цепочка следов. Они глубоки, и в них кровь. Чьи это следы… Может сложиться по-разному.

– Можно убить, но нельзя победить священника божия, – с тяжелым вздохом сказал отец Антоний и, всё еще держась за грудь, повернулся к протодиакону:

– Надо облачаться. Пойду в церковное переоденусь.

– Хоть доспех опробую, – Ольга двинулась к своей комнате, но её нагнали слова старика:

– Ты не идёшь, Ольга.

– Хельга, – привычно поправила та.

– Без неё у вас шансов нет совсем, – сказала матушка Евгения, старательно избегая смотреть на девушку.

– Ведьму против ведьм использовать нельзя. Не по-божески это, – проговорил иерей. – Не для того я её пощадил. Не для того воспитывал. Сами справимся. Я, Боря, Игнат вот теперь с нами.

– Ты, как раз, никуда не идёшь, – сказала старица. – Видит Бог, мне очень жаль, Антоша.

В кармане настоятельницы сработал будильник на телефоне. Двери в помещение открылись, и два медработника стали закатывать тележку.

– В пробке застряли, – сказал один из них виновато. – У кого был инфаркт?

– У него сейчас будет, – игумения показала на отца Антония – тот с протяжным стоном повалился на пол.

– Давайте, не мешкайте, – прикрикнула на медиков матушка Евгения.

Те подскочили и сноровисто поместили пациента на тележку. Один стал делать инъекцию, другой прижал к лицу старика кислородную маску.