90-е: Шоу должно продолжаться 14
Шрифт:
Василий включился чуть активнее. Даже стакан с коньяком в сторону отставил и подбородок почесал.
— И если уродцев этих раздать, то народ нас лучше запомнит? — спросил он.
— Народ может и не запомнит, — усмехнулся я. — А вот журналисты могут. Понимаешь, какая штука… Про концерты наши не написал уже только ленивый. И наши информационные спонсоры, и эти вот…
Я толкнул к нему развернутый на центральном развороте номер газеты «Есть контакт!» В которой наш концерт на стадионе изощренно и развесисто ругали. Мол, это безответственное мероприятие превратило в сортиры подъезды всех окрестных домов, а шум стоял такой, что несчастным
— Да, я, кстати, советовался уже с одним адвокатом, — поморщился Василий. — Статья подписана каким-то С. В. Букиным, в природе такого журналиста не существует, это какой-то щелкопер под кличкой спрятался. Но он сказал, что судиться — себе дороже, лучше крыше капнуть, пусть они этих контактеров с навозом смешают…
— Вот уж не думал, что ты такой злопамятный! — засмеялся я.
— Так а что они пишут всякую ересь?! — возмутился Василий. — У нас, понимаешь, все разрешения оформлены, в двадцать три ноль-ноль… Ну ладно, в двадцать три концерт еще не закончился. Но все равно…
— Да пофиг на них, — я убрал злополучную газету от его глаз подальше. — По мне так, нормально что на нас ругаются. Когда прочитал, выписал себе леща, что сам не догадался несколько ругательных статей заказать.
— Так я не понял, к чему ты ведешь? — спросил Василий.
— А вот представь… — я придвинул стул поближе к нему, сунул ему обратно в руки стакан с коньяком и приобнял за плечи. — Прошло много-много лет, скажем, тридцать. Приходит какой-нибудь юный падаван в поисках интересного в библиотеку, листает пожелтевшие подшивки. 'Так, рок-концерт, стадион, скукота… О, пурга-рекордс! Шикардос! И — хоба! — пишет на своем портале в интернете развестстый материал о культовой странице в музыкальной истории страны…
— Где-где пишет? — нахмурился Василий.
— Да неважно, хоть на заборе, — отмахнулся я. — Или друзьям на попойке рассказывает. Вот сам подумай, о чем он расскажет с большей вероятностью — про один из многих концертов или про уникальную премию с раздачей уродцев?
— Ладно, ладно, убедил, черт языкастый, — засмеялся Василий и отхлебнул коньяка. — Так, а что там с журналистами?
В общем, Василий развернул моментальную кипучую деятельность, и пригнал в «котлы» кажется вообще всю имеющуюся в Новокиневске и области прессу. И даже каких-то хитрожопых телевизионщиков из Москвы выписал. И питерских гостей этот факт почему-то ужасно смущал.
— А если мы мямлить начнем? — вздохнула Валькирия и вернулась к своему отражению в зеркале.
— Да пофиг, — пожал плечами я. — Хоть по бумажке читайте, как в детском саду. Скажем, что так и было задумано.
— По бумажке? — валькирия повернулась ко мне. — Ты серьезно сейчас?
— Совершенно, — кивнул я.
На самом деле, мы с Наташей подстраховались со всех сторон. Питерские варяги с «семенами свободы», которые я когда-то походя придумал, конечно, всячески пыжились, что они активно развернулись и уже много где свою премию вручали и вообще молодцы и активисты, я помнил, что они в прошлый раз чуть было вообще все не слили. Так что на всякий случай мы по-быстрому добавили всему происходящему абсурдного антуража и подтанцовки. Из наших самых толковых актеров. Целый заговор устроили.
— Подожди, а ты сам что ли не будешь с нами вести? — спросил «младенчик».
— Увы, — я развел руками. — В этот раз у меня миллион всяких организационных дел, никак не могу. Но я рядом. Буду вам иногда махать из зала. И водички приносить. Или что лучше? Чай? Кофе? Сок?
Дверь гримерки открылась. Вошла питерская Наташа с головой манекена в руках.
— Слушайте, меня сейчас чуть на кусочки не порвали, — она захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. — Я такое только в кино видела. Прямо толпятся и кричат: «Комментарий для прессы! Комментарий для прессы!» И с вопросами какими-то, главное, лезут…
— И что ты им сказала? — резко повернулась валькирия.
— Ничего, я убежала, — Наташа поерзала, будто за ней следом ломилась толпа этих самых журналистов. — Велиал, что нам отвечать, если что? Ну, не правду же, а? Если рассказать, что нас просто кинул организатор, а какой-то левый чел вылез на сцену и эту всю пургу придумал, это же как-то… ну…
— Назвались пургой — гоните пургу, — изрек я. — Так, ребята-девчата, мне пора. У вас через двадцать минут начало, подтанцовка и звуковик готовы. А как ваше боевое настроение?
— А правда можно по бумажке? — еще раз переспросила валькирия.
— Если хотите, могу прислать к вам одну одну девочку из волонтеров, которая быстро и красиво может вам шпаргалки нарисовать, — сказал я. — Надо?
— Блин, ты чо, с ума сошла, какие еще бумажки?! — напустилась на валькирию Наташа. — Велиал, так журналистам-то что говорить?
— Сказал же, гоните пургу, — засмеялся я. — Отвечайте каждый раз разное, не повторяйтесь. Скажите, что на самом деле эту премию выдают рептилоиды с планеты Нибиру, а в статуэтках следящие устройства, которые в особый момент превратятся в трансляторы торсионных полей… Ну или что эта премия на самом деле такое прикрытие для шпионской операции агента ноль-ноль-семь. И что пока вы все на сцену пялитесь, в зале происходят тайные события мирового масштаба…
— Блин, дай я это все-таки запишу! — валькирия бросилась к своей сумочке. — Как ты сказал? С планеты Нибиру?
Я вышел в фойе и перевел дух. «В сущности, культовым мероприятием в будущем стала вообще „Рок-провинция“, — подумал я. — А она была обрыганским тусичем с сортиром в соседнем ресторане». И конферансом от Банкина еще.
— Простите, а вы же Владимир Корнеев? — застенчиво спросила светленькая девчушка лет восемнадцати, но с очень детским голоском. — Ну, который Велиал, да?
— Что меня выдало? — я тревожно огляделся, потом схватился за бейдж на своей груди.
— Ой, как здорово! А вы можете, пока остальные не слышат, рассказать мне про эту премию? Ну, пожалуйста! — она сложила молитвенно руки и посмотрела на меня глазами котика из Шрека.
— Значит так, история этой премии уходит корнями в древневавилонское царство… — заговорщическим тоном начал я.
— Ну я же серьезно спрашиваю, — она обиженно оттопырила губу. — Если что, я внештатный корреспондент «Молодежной правды». Галя Векшина. Вот.