90-е: Шоу должно продолжаться 14

Фишер Саша

— Хм, серьезно? — я тряхнул головой, собираясь с мыслями. Журналистов-то мы позвали, а вот насчет версии не договорились. Впрочем, если питерцы начнут гнать пургу, будет в самый раз. Но и развесистую историю, граничащую с реальностью, тоже неплохо бы сочинить.

— Ты запоминать будешь? — подмигнул я. — Или все-таки запишешь то, что я расскажу?

— Ой! — спохватилась девушка. — У меня же диктофон есть! Сейчас!

Она вжикнула молнией на своей объемной сумке и принялась в ней копаться.

И тут к нашему разговору проявили интерес еще несколько парней и девчонок с цепкими взглядами акул пера. «Отлично, пусть будет больше народу!» — подумал

я, складывая в голове более или менее стройную версию событий.

Глава 14

— О, правда?! — хором спросили сразу трое юных акул пера.

«Чистейшая, — подумал я. — Буквально только что придумал…»

— Бомба! — выпалил один, не отрываясь от тетрадки, где он торопливо писал строчку за строчкой. Впрочем, восторг от моей версии истории премии «Семена свободы» разделяли не все. Парочка журналюг постарше скорее скучала. Они переговаривались между собой и оглядывались, будто что-то искали. Я прислушался… Ах да, фуршет. Мы посмели пригласить уважаемых людей без фуршета. Надо что ли им как-нибудь нахамить еще, чтобы точно написали плохо.

— А можно еще раз повторить про то самое первое тайное общество? — тоном отличницы спросила Галя.

— Конечно, — широко улыбнувшись, ответил я. — Общество «Лавина» было образовано в конце семидесятых…

История у меня получилась развесистая, с конспиративными квартирами и секретными ячейками, с допросами в КГБ, распадами и возрождениями в новом качестве. Ну, в общем, все в лучших традициях желтой прессы. И ни слова правды, разумеется. К финалу моего спича к группе журналистов присоединилась Кристина, послушала немного, ее глаза становились все круглее и круглее. Потом она не выдержала и захихикала. Закрыла себе рот ладошкой, сделала вид, что закашлялась, смахнула слезы и сбежала.

А потом у главного входа началась шумиха, журналисты забеспокоились, занервничали. И оставили меня наконец-то в покое.

— Что это за пургу ты им нес? — спросил из-за плеча Жан. Который не помчался пробиваться к приехавшим московским звездам.

— Пурга — это концепт такой, — усмехнулся я. — Гоним, пока живые.

— Хех, — Жан понимающе покивал. — Кстати, вон ту парочку видел? Они из «Есть контакт!» на самом деле. Хотя делают вид, что из «Новокиневской правды».

— А почему скрываются? — спросил я.

— У них тоже концепт, — Жан стянул с головы кепку и помахал ей перед лицом. — Блин жара какая, ужас. Я твоим «ангелам» вот вообще не завидую в их костюмах…

— Так что за концепт? — напомнил я.

— Поперечность, — сказал Жан. — Ну, типа, если все пишут, что что-то было хорошим, то им нужно обязательно полить говном.

— Знакомые какие-то ребята… — я еще раз пригляделся к парочке. Лет двадцать пять обоим, девушка высокая с широким лицом спортсменки какого-нибудь неженского вида спорта, парень — с манерным каре и в зеленом пиджаке. — Где-то я их видел уже…

— Да это Ивана выкормыши, — ухмыльнулся Жан. — Из самых первых еще, когда он только начинал. Сначала он их всему обучил, а потом они громко поссорились. Ну и сейчас вот у них своя газета.

Жан задумчиво покрутил кепку в руках, потом напялил ее обратно себе на голову.

— Или они на самом деле не поссорились вовсе, а только сделали вид, — задумчиво сказал он.

— Ммм, теория заговора, все как я люблю, — фыркнул я.

— Да не, при чем тут заговор? — пожал плечами Жан. — Просто… Короче, другая версия более дурацкая. Типа, у них есть информаторы в других газетах, которые

им сливают материалы до публикации. Ну, чтобы они могли по-быстрому свою поперчную версию изложить. Согласись, более вероятно, что никакой ссоры не было? И они просто договорились, чтобы друг другу подливать популярности. Пишет, например, «Молодежная правда» статью про какого-нибудь перца, всячески его облизывает и превозносит. Одновременно с этим выходит статья в «Есть контакт!», где на того же самого перца публикуют компромат, ставят интервью с бывшей любовницей или, там, незаконнорожденным ребенком. Обе газеты начинают активно сраться, требуя друг у друга опровержений. А читатели, в результате, покупают и ту, и другую газеты. Чтобы досмотреть историю до конца. Всем хорошо. При чем здесь ссоры какие-то?

— Резонно, — кивнул я.

— Кстати, спросить хотел, раз уж такое дело, — глаза Жана заблестели. — Эксклюзивная пурга для «Африки» будет?

— Ясен пень, — ухмыльнулся я. — Хотя можешь даже сам придумать, если идеи есть.

— Принято, — кивнул Жан. — Завтра утром обсудим? Или сегодня после мероприятия?

* * *

Отпустив компашку ноющих волонтеров болтаться без дела, я еще разок оглядел пустое фойе. За ближайшим прилавком с напитками девица сосредоточенно смотрелась к крохотное зеркальце и подкрашивала губы. На батарее возле окна сидели трое парней, склонившись над чем-то. Тоже сосредоточенно. Дальше у окна стояла пухленькая девушка в обтягивающем платье. Она то смотрела с драматично-мечтательным видом на улицу, то оглядывалась на двери зала, будто ожидая, что кто-то из них выйдет. У прилавка с кассетами царило некоторое оживление. Ну, для этого времени. Большая часть зрителей были в зале, там сейчас как раз должна «Алиса» выступать. А тут целых пять человек! Азартно перебирают ассортимент, спорят…

Прикольный вид.

Я потянулся в сумку за камерой. Есть в этом вот пустом фестивальном фойе какая-то особая магия. Совсем рядом, за стенкой, происходит оно, главное действо. А здесь, в его тени, заметны хвосты каких-то личных историй, маленькие драмы, маленькие комедии…

— Сегодня у нас раздача питерских слонов, в смысле — премии «Семена свободы», — вполголоса сказал я, медленно обводя фойе «котлов» стеклянным глазом камеры. — И если прислушаться, то можно даже разобрать голоса ведущих…

Я замолчал, плавно шагая вдоль прилавков, афиш фестиваля и редких людей, которые по каким-то своим причинам решили быть здесь, а не в зале.

Раздался взрыв смеха публики, я подошел к приоткрытой двери и сунулся туда. Ясен пень, отпущенные на свободу волонтеры уже были здесь. Понятно, что большая часть наших бесплатных добровольных помощников были здесь именно вот за этим. Чтобы без билетов попадать на концерты, которые им или не по карману, или они просто жадные. На сцене готовился выступать Кинчев, рядом с ним все еще стояла валькирия.

— А можно вопрос?! — раздался за спиной такой пронзительный голос, что у меня даже ухо заложило. — А почему сегодня не вы ведущий?

Я повернулся. Ага, понятно. Явно еще один юный журналист, из них сегодня вся публика состоит.

— А можно встречный вопрос? — усмехнулся я. — А почему ты здесь, а не там, где происходит основное действие?

— Это скучно, — с важным видом заявил парень. Лет четырнадцать? На вид типичный такой ботан, в очках, белой рубашечке и летних брючках. Судя по наглаженности вида — мамина радость, с прицелом на поступление в какое-нибудь МГУ. — Все настоящие дела происходят в тишине!