A moongate in my wall: собрание стихотворений

Визи Мария Генриховна

Ноябрь 1980 г.

460. «У горы, у самого подножья…»

У горы, у самого подножья, над лозой зеленой вырастая, малая ютится церковь Божья, белая, дощатая, простая. Если приведет туда дорога, посмотри на голубую высь, задержись минуту у порога, на святую дверь перекрестись. И войдя, где клубы фимиама путаются с сумеречной мглой, не забудь поставить свечку прямо, где посередине аналой. Все.

И больше ничего не надо. Ты минуту постоишь в раю. Пусть теперь вечерняя прохлада легче ляжет на душу твою.

2 февраля 1981 г.

461. «В городах столичных и уездных…»

В городах столичных и уездных и в далеких, бедных деревнях потонули в сумеречных буднях призраки оконченного дня. Радости недолго золотились. Размоталась спутанная нить. Люди засыпали, точно силясь горе и заботы отстранить. Добрый ангел, крыльями своими принеси благословенье сил пусть легко прокатится над ними голубая, светлая весна! Пусть для сердца, что за день устало от тревоги или суеты, на краю глубокого провала голубые расцветут цветы.

8 апреля 1981 г.

462. В парке

Женьке

Блестят облака все так же жемчужно, и их отражает пруд, и птицы взлетают, как прежде, дружно, и так же звонко поют. Все так же спокойна лесная дорога, где мы ходили… давно. Только сердце бьется глуше немного, и к вечеру раньше темно.

16 мая 1981 г.

463. Октябрь

Лес золотится вечерней зарей в октябре. Маковки церкви за лесом блестят на горе. Легкий, как шарф, наползает с болотца туман. Вдруг вереницей с поля взвиваются птицы в дальний полет, на зимовку, до солнечных стран. Отблеск холодный. И бледное солнце садится. Осень. Темнеет и меркнет небесный экран.

7 октября 1981 г.

464. Бессонница («Страшные звезды, огромные белые звезды…»)

Страшные звезды, огромные белые звезды сыпятся, сыпятся — белые искры в глазах. Ночь, и ни звука, и птицы попрятались в гнезда… Белый туман от болота лежит на низах. Там, за забором, по краю глубокого лога Мимо напрасно широко открытых ворот, ясно белея, змеится до леса дорога, та, по которой никто никогда не придет. Лес силуэтом чернеет вдали за болотом. Ах, не дождаться ни сна, ни рассвета, ни дня! В темный пустырь, на безлюдье открыты ворота… Где же ты, где ты? Зачем ты покинул меня?

12 октября 1981 г.

465. «Уже не будет

в жизни чуда…» [215]

Уже не будет в жизни чуда, и дни мои теперь тихи. Я больше никогда не буду писать веселые стихи. В певучей тьме тосканской ночи теперь, печальна и проста, одна сойду от Santa Croce глядеть на Arno у моста.

8 декабря 1982 г.

215

With a notation in the manuscript: «Отрывки и начала».

466. Верба

Третий год у моих ворот белая верба весной цветет. Что б я ни делала, все нет-нет взглянешь на этот пушистый цвет. Бывают дни, и не так редки, — что сердце мается от тоски, и вдруг увидишь ее в окно, и будто сразу не так темно. А есть ведь люди — таков наш свет — что любят вербу — а вербы нет…

8 мая 1984 г.

467. «Все вехи пали…»

Все вехи пали на талом льду — верно, едва ли я путь найду. Далекий берег туман закрыл. Назад — не верю, что хватит сил. Казалось, было на целый век — переходилось так много рек! Но эта-таки пошире всех — в вечернем мраке не видно вех… Зажги мне. Боже, одну звезду! Тогда, быть может. я путь найду…

23 марта 1984 г.

468. «Убегала дорога вдаль…» [216]

Убегала дорога вдаль. Западала в душу печаль. По краям дороги синели уходящие в небо ели. А над ними парил орел, там, где солнечный ореол благодать струил неустанно на земные дольние страны. И душе не хватало слов рассказать о печали снов, что прошли чередой картинной по дороге жизненной длинной, о парившем в небе орле, о залитой солнцем земле, о вдали синеющих елях, о давно прошедших неделях…

216

Variant in the last line in the manuscript: «об исчезнувших вдаль неделях…».

20 апреля 1984 г.

469. «Пусть никто не увидит слезы…»

Пусть никто не увидит слезы, никому их не покажу… Только ветку свежей мимозы у креста тебе положу. Я пришла сюда поклониться, здесь, на месте этом святом, где простые серые птицы поют над твоим крестом.

28 июня 1984 г.