…А родись счастливой

Ионов Владимир

Глава 18

Игорь гулял. Обшарив старый отцовский гараж от крыши до ямы, он выкопал в её замусоренном углу свёрток вощёной бумаги с тремя тугими пачками сторублёвок. Разодрал пачки, тут же, в яме, стуча зубами от вспыхнувшего жара или озноба, пересчитал чуть влажные, отдающие плесенью — сто лет, что ли тут лежали? — купюры. Тридцать тысяч! Гуляем! Тем же днём заказал стол в ресторане, позвал пару коллег-инструкторов, тройку «чувих» и «гудел» с ними едва ли не до утра. Выпили хорошо, наплясались и наобжимались ещё лучше. Весь следующий день промаялся головной болью — намешал, кретин, всего и всякого, обрадовался. Ломило и под животом —

разрядки вчера не получилось: ни у кого не оказалось «крыши». А это означало для Игоря, что надо как-то менять жизнь — или требовать у райкома квартиру, или просить мать и брата разменять их хоромы на пару или даже тройку отдельных квартир, или вступать в кооператив. Благо, есть теперь чем расплатиться. Жалко только, что в гараже откопался всего один свёрток. Летом надо будет перекопать дачку и съездить опять в деревню, навестить вдову, если никуда не рванула. А пока надо кончать с этой дурацкой работой, начинать своё дело. Народу разрешено открывать мастерские, торговые лавки и магазины, создавать строительные бригады: выбирай — не хочу. Вон завотделом уже устроился: шьёт плащи и куртки, молчит, правда, где берёт ткань… Снял в доме быта помещение под мастерскую, успел. Швей перетащил оттуда же, барахло пока сдаёт барыгам, но хочет отобрать у них палатку на рынке…

Ладно, а на что способен инструктор райкома Сокольников? Пить умеет, но пока без разбора… Умеет раскинуть «пульку», подколоть слегка колоду под «очко»… Жорку Сметанина в субботу разделал, как пацанчика на «американку» …У него на ТВ навалом всяких построек, вот и пусть отдаст пока одну. Подо что? Ну, был бы угол, дело найдётся. Если бы вчера был угол, «не болела бы грудь, не стонала б душа!» А где у мальчика душа? В подгузниках у малыша!.. А чего на неделе приезжал Анжей? Хотел купить десяток-другой электродрелей. Кто ему помог? Инструктор райкома Игорь Сокольников. На какие «шиши» Анжей купил дрели? За эти «шиши» он продал рулон индийской джинсовки… Вывод? Анджей привозит новые рулоны джинсовки, Игорь покупает Анжею дрели и шьёт из индийской джинсовки вполне американские джинсы… Дело за малым: расколоть Жорку на помещение, поставить туда пяток машинок, посадить за них столько же дур,… достать гарнитуру, лейблы… И можно за всё это хотя бы стопарём коньячку-у поправить бедную голову будущего кооператора?..

Он встал с дивана, пошарил по серванту. Ничего, кроме звона пустых бокалов и рюмок, стука столовых и кофейных сервизов… Но в углу уцепил пузырёк тёмного стекла. Понюхал — маманин спирт. На безрыбье, как говорится… Чем растирать чистым этанолом ноги, лучше промочить им горло. Но разведённым. Развёл, махнул стопарик и снова рухнул на диван.

Ну вот, на душе потеплело, в голове посветлело, можно приниматься за дело. Дотянулся до телефона:

— Але, Жорик? Сокол ясный на проводе. Должок помнишь? Како-ой? «Американку» кому продул?.. Надо метров пятьдесят-семьдесят производственной площади. Можно сто. Под маленький швейный копчик, в смысле — кооперативчик… Могу взять тебя в долю, или цех — в аренду… Райком? А хрен с ним, пусть без меня людям мозги пудрят… Ну, тоже — дело! Только тогда придётся брать соучредителя… Не, без сопливых. Ты пойдёшь? Уставной капитал — мой. За тобой — твоё звонкое имя… На кой хрен нам юрист? Мент, только что снял папаху и как раз ищет? А он нас не разденет?.. Лады! Тогда ты за него в ответе. Рыбу устава возьму у шефа, у него тоже — швейник.

Покончив с разговором, Игорь позволил себе вытряхнуть в фужер остатки этанола, развёл его апельсиновым соком. Варево получилось кисловато-горькое, но прошло. Позвонил на работу, что берёт на сегодня отгул, а завтра может подать

заявление. И, чтобы шеф понял его правильно, попросил «рыбу» устава швейного кооператива. Шеф понял, сказал, чтобы Игорь не дурил с заявлением, ибо, хоть совмещение в райкоме пока и не поощряется, но одно другому не мешает, а иногда очень даже полезно: человек становится ближе к жизни.

Едва договорился с шефом, позвонил Анжей: он в Москве и хочет, чтобы Игорь приехал обсудить интересное предложение. Какое? Не по телефону. Но бардзо интересное!

Уложив оставшуюся наличность в дипломат, Игорь вечерним поездом рванул в столицу. Хотел сначала ехать на машине, но передумал: путь не близкий, дорога скользкая, а жизнь ещё молодая. Билетов в СВ и даже «общих» на фирменный скорый не оказалось, подвернулось место в купе на проходящий, благо прибывают они в Москву, хотя и на разные вокзалы, но почти в одно время.

Проводница, глянув в билет, сказала:

— Поедете, молодой человек, в «малиннике».

Игорь раздвинул дверь в купе и замер. К нему разом повернулись три одинаково кудрявых, круглолицых и пухлогубых молодух в цветастых байковых халатах, и пахнуло кислым запахом чего-то съестного.

— Ой! — всхлипнули молодухи в один голос, то ли с испугу, то ли от радости, завидев крепкого молодого мужчину, вставшего на пороге их купе. — Если к нам, то подождите, мы переоденемся, — сказали они так же вместе и прикрыли руками глубокие вырезы халатов.

«Однояицевые, что ли?» — подумал Сокольников и отступил назад, соображая, что ему делать дальше. Не малинник, а курятник какой-то, вернее, бройлерная птицефабрика: все одного веса и на одно лицо…

— Не берите в голову, я тут постою, — сказал он, оглядывая коридор, в середине которого ему улыбнулась элегантного вида девица. — «Ну, вот эта ещё, куда ни шло. А мужики-то хоть водятся в вагоне?»

Девица оценила взглядом не менее элегантный вид нового пассажира в короткой дублёнке и с дипломатом в руке, и подошла с вопросом:

— Не пускают?

— Да, там дамы решили переодеться.

— Ой, а у меня — трое мужчин и верхняя полка… Двое из них курят и все трое не прочь выпить. Вас не устроит, если бы нам поменяться местами?

— Меня бы больше устроило, если бы ваше купе было двухместным, — ответил Игорь с улыбкой не без значения.

— Чего нет, того нет, — вздохнула она с деланным сожалением. — А серьёзно, не хотите в мужскую кампанию? Они, в общем, спокойные молодые люди. Наверно только чуть постарше вас. Я тогда схожу к проводнице?

— А соседи вас отпустят? — спросил Игорь.

— По-моему, я их только стесняю. В купе тепло, им бы раздеться, а они так и сидят, кто в свитере, кто в костюме… Нет, верно, давайте я им вас представлю? Вас как звать?

— Игорь. А может, мы попросим у проводницы поселить нас в служебное купе? Я заплачу…

— Пробовала. Там — её больная напарница.

— Светлана! Вы там с кем нам изменяете? — открылась дверь её купе. — Обещаем больше не пить и не курить до самой Москвы и даже дальше, — сказал довольно высоким голосом крупный мужчина с вислыми усами.

Светлана слегка подтолкнула Игоря вперёд, чтобы его видела вся троица, а он посмотрел на будущих соседей. Ничего мужики, слегка раскрасневшиеся, но не шибко «поддатые» и вполне прилично одетые — действительно в свитере, и в костюмах. «Приличная публика, — подумал он, хотя и заметил, как один из них уж как-то больно по-свойски подмигнул попутчице. — Ну, наверно, не первые сутки едут вместе, поезд-то сибирский»…

— Вот, прошу принять, — сказала Светлана. — А я — на его место, в женское купе. Зовут Игорем, едет до Москвы.