А Саша делает, как может
Шрифт:
Стребог
Ну, Сашка! Ну, ты и развернулась! Я в восхищении! Я и раньше знал, что ты девочка без тормозов. В те редкие времена, когда на тебя нападает вдохновение. Нет, так-то Сашка спокойный, даже несколько флегматичный человечек. Но когда в ее хорошенькую голову приходила Идея, мир переворачивался вверх дном. И вместе с миром вверх дном вставали все, кто ее окружал. Как, например, встал вверх дном королевский дворец.
Я прибыл в столицу вместе со своей жрицей Илланель буквально на два дня позже, чем Саша с мужем и братом. И застал бурную деятельность.
Во дворцах, которые мне приходилось
В этом дворце они тоже были. Возвышались над полом примерно на метр. Даже занавес был — тяжелый, малинового бархата, расшитый золотыми цветами и украшенный золотыми же кистями.
Внизу рядами стояли стулья с золочеными спинками. В простенках между высоких окон расположились шкафы со стеклянными дверцами, за которыми тускло поблескивала драгоценная посуда из самого тонкого фарфора.
В углу возле сцены стоял клавесин. Белоснежный, с расписной крышкой, по которой брели куда-то в дальние леса благородные олени.
Впрочем, так здесь было еще утром.
А к обеду уже все поменялось.
Дворецкий — пожилой эльф в расшитой серебряными нитями ливрее, — возмущенно воздевал руки к потолку, наблюдая, как невысокая худенькая девчонка превращает строгую залу во что-то совершенно невообразимое.
— Лорд Генри, что ж это… как же это…. Да кто ж позволил? — бормотал он. — Кто эта леди? По какому праву она бесчинства творит? Эту залу сам великий Дидаэль, еще при жизни королевы-матери создавал! Здесь выступал сам Великий Менестрель! Здесь танцевала всемирно известная дева Кассиэль, чье искусство потрясало воображение….
— Ничего, уважаемый, — ласково улыбнулась Сашка, пристально разглядывая подмостки. — Думается, наши пляски еще не так потрясут воображение не только придворных, но и всех прочих. Прикажите позвать сюда плотников и пусть уберут отсюда все, что может быть повреждено в ходе ремонтных работ.
— Пока Его Величество не даст мне распоряжения — я и с места не сдвинусь! — воинственно задрал голову дворецкий. — Вам, леди, надлежит заняться вышиванием в своих покоях, а не носиться по дворцу в непотребных одеждах!
— Генри! Убери его отсюда! — обернулась к брату Саша. — Убери, или я на нем отыграюсь за все мои неприятности.
— Леди Александра, вам что-то нужно? — восстал из кресла за клавесином Его Величество. Ох-е-о, да он изрядно пьян!
— Ваше Величество, мне нужно превратить вот это, — ткнула Саша пальцем в подмостки. — В нормальную сцену с кулисами, карманами и прочими штанкетами.
— Так превращайте! — отмахнулся король, покачиваясь. — Мюэль, поступаешь в полное подчинение к леди Александре. Все ее распоряжения выполнять как лично мои. Генри, проводи меня. Кстати, леди Александра, а мои дети? Кто сейчас с ними?
— Ваше Величество, с ними лучшая няня вашего мира, леди Илланель, — изобразила придворный поклон Сашка. Конечно — какие реверансы в штанах! — Думаю, у вас нет причин не доверять ей?
Король поднял руки в узнаваемом жесте — мол, сдаюсь, леди, на вашу милость.
— Мюэль, ты все понял? — сурово сдвинул он брови. — Распоряжения леди выполнять, как мои. Расходы
И пошагал к дверям, держась так, будто кол проглотил.
— Надеюсь, он все же уцелеет, — пробомотал, скрываясь за дверями.
— Отлично! — потерла ручки Саша, оборачиваясь к дворецкому. — Мюэль, а покажите-ка нам — что находится за стеной?
Пожилой эльф воздел руки к потолку и пошагал в коридор.
Мы, естественно, потянулись следом. Мы — это я и Энгель, тоже слегка покачивающийся, но не желающий оставлять супругу без пригляда.
И правильно.
Когда в последний раз я оставил Сашку без пригляда — она ни много, ни мало, угодила в иной мир. А сколько всего было до этого — кто бы знал! И в колодец падала, и в подполье сваливалась. И с крыши сколько раз слетала — несть числа происшествиям! Это если не считать событий иных. Однажды это чудовище вместо того, чтобы тихо-мирно готовиться к концерту, усвистало на велосипеде в сосновую рощицу в пяти километрах от села. Одна. Искали ее всем коллективом. А она прикатила к Дому Культуры на тракторе. Вся в мазуте, с букетом полевых цветов и…. готовым номером художественной самодеятельности. И молодым актером, разумеется. Он потом в театральном кружке звездой стал.
Да что там!
Она братца своего, Гришеньку, так за жабры взяла, что он готов был наизнанку вывернуться, лишь бы сестрица его не расстраивалась. Декорации мастерил, задник расписывал, световой занавес для ее спектаклей так отладил, что любо-дорого!
Да что там Гришенька! Вредная баба Зина, уборщица и костюмерша по совместительству, готова была ночевать в клубе, если Сашка просила медовым голоском пошить костюмчик к очередной постановке. И откуда что бралось — не знаю. Но бралось же….
Вот и здесь — взялось.
Через полчаса во дворце началась перестройка. Сашка, устроив супруга в укромном уголке будущего зрительного зала, приступила к работе. Меня она не замечала. Отвод глаз наложить — раз плюнуть. Очень уж мне хотелось посмотреть, что из этого выйдет.
А выходило неплохо.
Эльфы — они же маги. Так что пробить дверь в стене — как нечего делать. Даже пыли не было.
Кто сказал, что эльфы сплошь в деревьях живут? Вранье. Такие зимы, как здесь, в дереве не перезимуешь. Если ты, конечно, не дриада, которая так и норовит с деревом слиться.
А потому эльфы строят свои дома из камня. Отделывают мрамором снаружи — это королевские дворцы. У знати дома оштукатуренные и покрашенные. У тех, кто не слишком богат — дикий камень, ничем не декорированный. Разве что морозостойкий плющ зеленеет сквозь изморозь.
Единственное отличие от построек людей — дома возводятся с помощью магии и долгостроя, как правило, не бывает.
Сашка с обустройством сцены не затянула, в очередной раз сумев меня удивить.
Пока маги земли возились с дверями, ступенями и прочими деревянными частями, три девчонки — подмастерья портнихи, как я понял, ползали по полу в зале, где были расстелены полотнища синего и молочно-белого бархата. Мастерили одежду сцены. Еще парочка парнишек с задумчивым видом стояли над большим листом бумаги с каким-то абстрактным рисунком. Их просторные балахоны, запачканные краской, выдавали если не художников, то маляров.