А Саша делает, как может
Шрифт:
Так вот — на собственном гербе изобразила проломленную кирпичную стену, увитую плющем, да сверху полукругом надпись: «Вижу цель».
Внизу отраженным полукругом: «Не вижу препятствий».
С тех пор так и пру — ужаленным в энное место бешеным шмелем.
В самом деле, какие могут быть препятствия, если мне срочно — еще месяц назад — нужно!
Вот — в ином мире оказалась. О том, зачем мне оно надо — пока даже не собираюсь размышлять. Главное — в драку ввязалась. Ага. Сейчас сижу в театральном зале, за низким столиком. Обложилась бумагой и вовсю ее порчу. Раз за разом изображаю
Рисую, потому что никак не могу понять — с какого перепугу мне герб всюду мерещится.
Тут же, в зале, расположившись на роскошных шелковых коврах, три девчонки — подмастерья старательно размахивают иглами, портновскими ножницами и прочими сантиметрами. Очередной шедевр для Елисабель сочиняют по моим эскизам.
Спасибо бабуле Ланюшке — она не долго с королевой спорила. Быстро привела какие-то примеры, что-то на пальцах объяснила, последние научные изыскания привела — и все. Стала наша королева шелковой. А потом и вовсе распробовала. И теперь сама с детками возится. Кормит, играет, в садике закрытом гуляет по часу трижды в день. Даже купать порывается и пеленать. Вполне себе здравомыслящая мать из нее проклевывается. Ну, да с бабулей не забалуешь. Она, как увидела те два платья из цветного льна, так разохалась, что в ее время такой прелести никто выдумать не мог, что Елисабель загордилась собой. Напрочь «забыв», чья тяжелая ручка ее в те платья запихивала.
Да. Елисабель изобретает новые силуэты, призванные скрыть и все еще выступающий животик, и раздавшиеся бедра. Что бы там не говорили всякие знатоки эльфийских особенностей, но последствия многоплодной беременности сами по себе не исчезают даже у волшебных рас. И лекари тут бессильны. А поскольку Елисабель еще и деток кормит — то и кушает, как положено. Тут ее снова бабуля запугала, сказав, что все нужные вещества в молоке исчезнут, если она не будет кушать по рецептам придворного лекаря. И детки могут вырасти совсем даже не настоящими наследниками. А уж как они будут орать! После этого Елисабель можно было брать голыми руками.
Что еще бабуля говорила — я не слушала. С меня хватило возвращения главной фрейлины. Пришлось устроить парочку показательных провокаций в присутствии Энгельберта и королевы, после чего фрейлина отправилась в загородное поместье — поправлять здоровье и заниматься собственным семейством. А нечего принцессе, законной жене наследного принца, устраивать скандалы с попыткой проредить прическу. И что с того, что Энгель сейчас третий в очереди?!
Я такого с детства не терплю.
Сейчас у Елисабель в статс — дамах эльфиечка чуть старше самой королевы, но на порядок умнее.
Во всяком случае, берега знает, и пока что не путает.
Штат мы тоже изрядно проредили, отправив всех бывших фрейлин старой королевы по домам. С приличным пенсионом, между прочим, так что большинство из них уехали по домам с радостью.
Во всяком случае, я предпочитаю думать именно так.
Конечно, Елисабель мечтала бы сделать меня одной из своих придворных дам, но тут все уперлось в статус.
Я
Королеве не кланяюсь, с королем, правда, на «вы», но без излишнего пиетета. Да еще супруг богоданный приспособился меня на ручках таскать.
Встречались мы за столом и по утрам, выползая из кровати. И поздно ночью, конечно.
Исполнение супружеского долга без особых изысков — Энгельберт часто засыпал, едва долетев до подушки. Я не настаивала. Честно говоря, никак в моей душе не просыпалась тяга к этой стороне жизни. Никакие единороги в животе не прыгали, бабочки крыльями не шелестели, тараканы не шуршали. Да и уставали мы не по-детски. Их Величества, Высочества и брат Генри бодались с маркизом и неучтенными рудниками. Прижучить маркиза было вроде бы не за что, а так хотелось.
Впрочем, я в их высокие отношения не лезла. Во-первых, не в теме, во-вторых, мне и без рудников забот хватало. А в-третьих — оно мне зачем?!
Мне и своего по макушку. Потому что фрейлины в большинстве своем, даже молодые, не спешили блистать на сцене. А еще мы никак не могли подобрать музыкантов. Вот когда вспомнишь добрым словом старинный патефон и тяжелые грампластинки.
Было дело — проводили в клубе мероприятие, военной песни посвященное. О, как же слушали эти старые, чуть хрипящие и поскрипывающие записи!
Так, я отвлеклась.
У меня тут опять не слава Ветрам. Пришла мадам главная королевская портниха.
Стонет, что вот уже на днях праздник, а я лучших подмастерьев забрала, кто же теперь будет шить придворным леди наряды к весеннему балу.
Пришлось в очередной раз показать зубки. У нее в мастерской еще около двадцати девиц ножницами лязгает, а она за этими притащилась.
Нет, я, конечно, понимаю — боится мадам конкуренции. Вдруг наши изыски ее шедевры затмят. А они затмят.
Леди Еления, выслушав приказ королевы, немного подумала и согласилась. У нее та же проблема назрела: дочка ни в какую не признавала кормилиц. И нянек терпела, если только мать в пределах видимости была. Так что на аудиенцию Еления прибыла с плетеной из ивовых ветвей колыбелькой, в которой спокойно посапывала милая кроха, умотанная в облака кружев.
Заодно и королевскому лекарю девчушку показали. Лекарь сообщил, что девочка здорова, развивается согласно нормам эльфийского народа, и наказал девочку кормить грудным молоком матери.
И тут наступил малый звездный час Елисабель.
Детки проснулись, и дружно захотели вкусить материнского молока.
Пока Еления металась по королевской гостиной, не зная, как приспособиться, Елисабель кивнула камеристке, которая тут же подскочила к ней с тазиком теплой воды и чистым полотенцем.
Ничтоже сумняшеся, Елисабель провела необходимые манипуляции, села в кресло и приложила к груди детеныша.
У леди Елении глаза обрели форму идеального круга.
— Это же…. Ваше Величество, это же так… — забормотала она, — И как вам пришло в голову такое решение? Ведь все просто, а насколько удобно! Даже на публике можно дитя накормить, не мучаясь с платьем.