… а, так вот и текём тут себе, да …
Шрифт:
Хотя какие у девушек бицепсы?
Я пребывал в полном улёте, начиная от железнодорожного моста над проспектом и почти до самой площади.
Потом она мне объяснила, что правильнее когда девушка сама берёт тебя под руку.
И дальше мы шли как она показала. Тоже приятно, хотя перед этим …
И тут я получил удар шаровой молнии – на ходу, в разговоре, она полуобернулась ко мне и – О! – её большая тугая правая грудь прильнула к моему предплечью.
Блаженство до потери пульса.
Так
Узревшему свет истины трудно не скатиться в просветительство.
Я попытался поделиться приобретённым знанием с сестрой.
Мы шли по Литейной в сторону Клуба и она сказала:
– А давай-ка я возьму брата под кренделя!– и взяла меня под руку.
– Слушай, мал'a, – сказал я, потому что мы с братом, а за нами и наши друзья редко звали её по имени, а только «мал'a», или «рыжая».
– Я могу научить тебя приёмчику, что любой парень враз будет твой.
– Да, ну?– сказала мне сестра.– Это так, что ли?
И она полуобернулась ко мне на ходу, прикоснувшись грудью к моему предплечью.
Какая беспросветная наивность! Вообразил, будто я хоть что-то могу узнать раньше своей проныры сестры!
Мне пришлось извиняться и мы хохотали чуть не до самого Клуба: какой я самонадеянный лопух.
Но счастье не бывает бесконечным; в один из вечеров между Базаром и Путепроводом к нам с Натали подошёл парень и мы остановились для разговора.
Вернее, разговаривали они, потому что из одной школы, а я только стоял рядом.
На нём была классная рубаха, я таких ещё не видел – красные и зелёные полосы шириной как на пижамах.
Пижам у меня тоже никогда не было, но в кино-то показывают.
Он рассказывал в какой из московских вузов его примут, ведь у него дядя – дипломат и всех знает, а после вступительных дядя зовёт поехать с ним на Чёрное море на дядиной «волге», чтоб молодой племянник служил наживкой для съёма девочек.
Потом они сказали друг другу «пока» и мы разошлись, но у Натали явно испортилось настроение.
Возле своей хаты она мне рассказала, что уже встречалась с одним парнем. Однажды вечером они ехали в пустом автобусе. Он оглянулся на кондукторшу и сказал:
– Кондуктор – не человек,– и поцеловал Натали.
И тогда у меня тоже испортилось настроение, ведь понятно же, что они целовались и без кондукторши тоже.
Я подумал, что это, наверно, как раз тот самый красно-зелёный хлюст, но спрашивать не стал.
В тот вечер я шагал от Суворова на Нежинскую навеки придавленный горем.
Насколько житель Конотопа преуспевает в жизни определить несложно – достаточно узнать: имеет ли
Вверх по течению от пляжного Залива, метров на пятьсот ближе к железнодорожному мосту, длинная затока вдаётся в чащу ивняка.
В конце неё, на белом песке между гибких ив, стоят домики товарищества «Присеймовье». Десятка три, а может и все пять.
Правда, «домики» это громко сказано – просто сбитые из доски-вагонки будки с жестяными крышами.
Размером они невелики – на две-три железные койки на песчаном полу. Окна вовсе ни к чему – приехав отдохнуть, хозяин день-деньской держит дверь нараспашку.
Но если он рыбак, то дверь запрёт и спустится к затоке, где стоят неширокие длинные лодки-плоскодонки, прикованные к берегу железными цепями на висячих замках.
Уложив снасти на дно своей лодки, он отопрёт увесистый замок, сядет на доску-сиденье в узкой корме и, загребая одним веслом, выйдет из затоки на простор Сейма, а там в своё излюбленное место, где прикармливает рыбу макухой, она же жмых.
Иметь домик большое удобство – купаться ходишь на Залив; через ивняк напрямую метров двести; а потом, вернувшись, готовишь обед на примусе, что гудит пламенем на столе врытом в песок возле домика.
Многие выезжают в свой домик вечерней электричкой в пятницу, а возвращаются последней в воскресенье.
А без домика на Сейм ездишь лишь по субботам и воскресеньям; утром – туда, а в пять, или семичас'oвой – обратно.
Когда Куба приехал летом после первого курса мореходки и какой-то там ещё практики, мы, конечно же, решили рвануть на Сейм.
Только надо дождаться выходных, ведь я работаю; да и к тому же по будням на Залив не приезжают ОРСовские машины-будки продавать мороженое.
– Чепа говорил, ты с Григоренчихой крутишь?
– Передай Чепе, что её зовут Натали.
– Так ты и её позови.
Натали запросто согласилась и мы поехали вчетвером: Куба, Чепа, я и она.
Когда сошли с электрички и решали – куда: на Залив, или на озеро возле опушки соснового леса? – Натали предложила переплыть на ту сторону Сейма; там не такой дурдом, как на Заливе.
На другом берегу тоже есть домики и приехавшие в пятницу встречают своих с утренней субботней электрички, чтоб перевезти их туда. Если попросить – так и нас переправят.
И вышло именно так.
Отличный выдался денёк.
Мы нашли песчаную поляну среди ивняка; совсем рядом с рекой, метров за сто от домиков. На мелком мягком песке мы расстелили единственное покрывало, потому что только Натали догадалась привезти.
Когда она переоделась в купальник, то затмила весь Film a divadlo, потому что при такой пышной груди и округлых бёдрах у неё оказалась на удивление тонкая талия.