А там ещё другая даль
Шрифт:
— Значит, страдали. Их последние минуты были ужасны, но вы щадите меня… и поэтому не хотите рассказать правду?
— Мне больше нечего прибавить, дитя, — голос построжел и даже нотки раздражения появились. — Ваши родители оставили вам все, что имели. Вот ключ от сундука в доме. Думаю, некоторые вещи в нем покажутся вам странными.
— Чем же?
— Когда ты откроешь сундук, нетрудно будет догадаться, что ваши родители не были простыми фермерами. Они пришли в Долину в поисках мирной жизни из далекой земли, называемой Кальрадией. И если вы полны решимости
— Это совет, Святой Отец или наставление?
— Нет, дитя… — священник пожевал губами, явно борясь с собой. — Если тебя интересует мое мнение, то я советовал бы оставить прошлое прошлому. Ваши родители искали спокойной жизни и долгие годы были счастливы здесь. Не ищите виновных. Оставайтесь на ферме. Работайте, женитесь, выходите замуж, растите детей. Продолжайте то, что начали отец и мать. Уверен, им бы этого очень хотелось. А оружие из сундука запрячьте подальше или продайте…
— Оружие?
— Именно так, дочь моя. Мечи отца и матери. Которые они не стали вынимать даже для защиты. Подумай над этим, прежде чем принять окончательное решение.
Глава вторая
Добротный, просторный рубленный дом, на высоком, почти в мой рост, фундаменте из дикого кирпича. Куча всевозможных пристроек. Амбар. Хлев… Еще какая-то клеть. Вместо досок — горбыль, да и тот подогнан не плотно, а с зазорами — для хорошего проветривания. Сушилка, наверное. В дом ведет широкое, прикрытое навесным козырьком, крыльцо. Крыльцо с хитростью. Под ступенями небольшой чуланчик. Именно в нем я и обнаружила тот самый сундук, о котором говорил отец Онуфрий.
Похоже, его сюда нарочно выставили. Как бы подчеркивая бесполезность этих вещей для хозяев. Нужное и ценное ведь не станут хранить на улице. За хлипкой дверцей, которая даже не закрывается. Среди разного хлама, что, вроде и не нужен, а выбросить — руки не доходят.
Вот только сундук был для старья чересчур добротный и запертый на крепкий замок. Проще сам сундук в щепу изрубить, чем срубить проушины. К счастью, полученный от священника ключ отлично подошел.
Отец Онуфрий был прав, когда утверждал, что обнаруженные в нем вещи удивят и вызовут вопросы. Внутри сундука лежали только две вещи. Зато какие! Легкий одноручный клинок, явно сделанный под женскую руку и — полуторный бастард. Оба меча в богатейших ножнах, и с позолотой на перекрестьях. Металл тоже не обычное железо, а с изумительным синеватым отливом.
Солидные игрушки. «Отцовского» бастарда я не потяну, а вот «мамин» клинок как влитой в ладонь лег. Никакого сравнения с той железкой, что раньше у пояса висела. Сразу чувствуется боевое оружие, настоящий «кровопивец».
Берем. Оба. Если не я, так может, «братец»? Сергей… Хотя, куда ему. Явно не в отца уродился. Только что надувал щеки и метал взглядом молнии, а как похороны закончились, сел на скамейку под окном и ни слова. Ждет, пока за него все решат и скажут, что делать. Тоже мне, мужчина… А еще в штанах.
Светка, та, вроде, порасторопнее
Не, если бы к воротам фермы подали карету, — ее роб с талией под грудью и широкой юбкой, с волочащимся по земле подолом, — был бы вполне уместен. Но, карета не предвидится. Более того, на троих имеется только одна лошадь, да и та — вьючная. Значит, нам предстоит пешее путешествие, и это бальное великолепие, — в котором, при иных обстоятельствах, я бы и сама с превеликим удовольствием прошлась по подиуму или сцене, — никуда не годится.
Даже без шутовского колпака с пришитым к нему платком, заменяющем женщине нормальный головной убор.
— Переоденься…
— Что? — в кукольных глазах блондинки беспредельное непонимание.
Неужели я со стороны тоже такой «куколкой» выгляжу? Умереть не встать. Тогда понятно, почему «козел и скотина» так со мной поступил. А чего дурочку жалеть? Таких в базарный день на пятак пучок дают. Надо над внешностью поработать. Брови хотя бы начернить что ли? А то и вовсе в брюнетку перекраситься.
— Света, сходи и переоденься. Во что-нибудь более подходящее для дороги. Спору нет — это платье великолепно, но мы не к воскресной заутренней собрались. Через несколько часов оно так запылится, а подол истреплется, что на половую тряпку похожим станет. Так что смотри на меня, и подбери себе похожее. И башмаки смени.
— Но на тебе мужская одежда! У меня такой нет. Только платье для работы в поле… Совсем старое.
— Тогда, возьми что-то из вещей Сергея. Или отца… Пусть ношеное. Новое потом купим. Главное, чтобы крепкое и удобное. И еще… давно спросить хотела. Ты из арбалета стрелять умеешь?
Светлана, уже было двинувшаяся к дому, остановилась.
— Как, а разве ты не помнишь? Отец же нас вместе учил. Конечно, с тобою мне не сравниться, но получше Сергея.
— Отлично. Тогда, держи… — я передала арбалет и мешочек с болтами девушке.
— Зачем?
Хороший вопрос. Сразу и не сообразишь, что отвечать.
— Охотиться в пути будешь. Должен же кто-то обеспечивать отряд пищей…
Это объяснение Светлана восприняла без уточнений. Такие обязанности девушке были понятны и разумны.
Теперь займемся «братцем».
— Задремал или задумался?
Сергей неторопливо поднял голову. Глаза красные, под глазами мешки. Неужели, плакал? Впрочем, кто сказал, что мужчины не плачут? Еще как плачут. Просто делают это реже и не на людях.
— Уже уходим?
— Почти… Держи… — я протянула ему бастард отца, но парень спрятал руки за спину. — Нет, я не смогу. Слишком тяжелый.
— Понятно. Ну, тогда вот…
Меч матери я однозначно решила оставить себе, поэтому Сергею отдала свою первую железку. Которую теперь, после того, как увидела, что такое настоящее оружие, даже мечом назвать язык не поворачивался. Хотя, если не привередничать, он вполне еще годился в дело. По крайней мере, мощнее, чем кинжалы, которые они оба носили у пояса.