А я до сих пор жива. Исповедь особенной мамы

Raymond Irina

Рождество, как и все остальные праздники в России, проводила с Димкой и Шуркой. Наши семейные традиции делились теперь на утро и вечер.

На тот рождественский вечер 2007 года были назначены мои смотрины. Евдокия Трофимовна, как глава клана семьи невесты, пригласила нас с Денисом на праздничный ужин. Стараюсь всегда хорошо выглядеть, какая бы ситуация не сложилась. Многолетняя привычка работы с заказчиками.

Меня восприняли с нескрываемым любопытством. Откровенно разглядывали и без стеснения мне в лоб:

– Вот

оказывается какая мама у Дениса… Не ожидала.

Какую маму Дениса она ожидала, не знаю. Евдокия Трофимовна была крайне удивлена и тем, что моя профессия и моя работа дизайнера приносят какой-либо доход.

– У тебя есть заказчики? – прозвучало довольно дико. Для моих ушей.

В этом городе к тому времени я сделала немало проектов для строительства известных ресторанов, брендовых магазинов и множества загородных домов, не считая мелочи, как интерьеры квартир и прочее. У меня постоянные заказчики, и моё имя знали. «Сарафанное радио» работало. Ни убеждать, ни доказывать ничего не стала. Не видела смысла. Все люди с высшим образованием, элементарное чувство такта должно быть. Так считаю. Только высшее образование – не всегда гарант элементарного воспитания, как оказалось в последствие.

Мне понравилась сестрёнка Меланьи – Маргарита. Красивая девочка с печальными глазами.На тот момент ей было всего двенадцать лет.

.

Вот Новый год. А мне так грустно –

Судьбы моей переворот.

На сердце запредельно пусто.

Тоска моя. Печальный год.

Я не забуду три «шестёрки»,

Что год ушедший «подарил».

И жизнь, разбитая в осколки.

Собрать бы всё. Где столько сил?

И суть моя на издыханье,

Где боль и горечь пополам.

Дала я сыну обещанье.

И не нарушу, не предам.

Мой солнца лучик, мой Митяша.

Весёлый, славный мальчуган.

Ушёл. Полна слезами чаша.

Ушёл совсем и навсегда.

Слова, как приговор с набатом.

Я их пишу, как сток с души.

Одна во всём я виновата.

Погас мой свет в сырой глуши.

На этом смотрины не закончились. К родителям Меланьи приехала родня из Ставрополя. После второго визита в ту семью, мне нужно принимать гостей у себя. Денис страшно волновался. Немедленно начал покупать новые вещи в ванную комнату и в гостиную. Я делала ему комплименты по поводу оригинального и правильного выбора фактуры и цвета. Он гордо отвечал:

– Так чей я сын? Я в тебя весь.

Мне очень приятно это слышать. Младший тоже, вне сомнений, мой сын. Половинка моего сердца пела и была счастлива.

Мои фирменные пироги, пиццу и торты обожают все. В наши лучшие времена за нашим большим столом и в нашей немаленькой квартире собирались толпы друзей. Своеобразные салоны по интересам. Музыканты, художники, артисты… Мне нравилось это столпотворение.

Светика всегда на подхвате – моя помощница во всех моих сумасшествиях. И здесь мы расстарались с ней на славу. Нельзя подвести Дениса, он так хотел, чтобы нашим будущим родственникам всё у нас понравилось. Первый визит не должен их разочаровать.

Беспардонность меня всегда изумляет. Евдокия Трофимовна не стеснялась в выражениях:

– Странная квартира у вас. Прям музей. Как вы тут живёте? Я бы никогда не смогла так. А зачем так много картин на стенах?

Молча, слушала. Не знаю, что в таких случаях можно сказать.

Квартира у нас пятикомнатная, «сталинка», где потолки выше трёх метров и окна не стандартные, а огромные и с эркером. Мы со старшим сыном долго выбирали квартиру под себя, когда уже могли себе позволить купить что-то лучшее, чем двухкомнатная «хрущёвка». Моя любовь к антиквариату передалась и моим сыновьям. Старинная «горка» для посуды, буфет на кухне, много сундуков, старинные XVIII века стулья, раритетные книжные шкафы с уже моей библиотекой, старые зеркала в массивных рамах и множество картин на стенах. Кроме мебели, мне нравится стекло. Бутылочное стекло: форма, цвет и прочее. Бутылок у нас много. На кухне целых две полки под потолком. Могу разглядывать часами и любоваться. У кого какие ассоциации вызывает эта красота.

– Ирина, вы всё это выпили? – очередной возглас Евдокии Трофимовны вынудил-таки меня всё же пояснить, что это собрано годами и не так много из всего этого количества бутылок нами выпито. Не убедила. Как говорят: у кого что болит. В её семье не всё благополучно с употреблением спиртного.

Дети подали заявление в загс. День свадьбы – 16 февраля. Начали готовиться к торжеству. Печаль захлёстывала меня, когда вспоминала, что свадьбы должно быть две. Меня раздвоили. Одна часть горевала, а другая пыталась радоваться. Слишком мало времени прошло для моего веселья от предстоящей свадьбы. Всего 5 месяцев.

Всё на нерве. На срыве. Навзрыд.

Не живу. Существую в бреду.

Сердце – сгусток крови, грубых мышц.

Ощущаю. Стучит. Я живу.

Раздвоилось, разбилось внутри.

И вопрос: я зачем на Земле?

И душа не горит, а чадит.

Горе жжёт. Мир без цвета и нем.

Я и ждала, и боялась ночи каждый день. Боль отпускала меня во сне. Иногда. Короткий отдых

от реальности. Но каждое утро приносило горечь. И я боролась с собой и с новым днём, учась жить.

Состояние предчувствия

Так опутает, не стряхнёшь.

Не прося ничьего сочувствия.

Опрокинуться в сонную ложь.

И верёвкою сны затянутся.

И раскатится бытиё.

И опять что-то там расправится.

Может крылья… Иль что ещё.