Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:

жизни характерны в первую очередь для новой, революционной исторической

ситуации, но именно творчество, — и само разрушение, даже стихийно

осуществляющееся, необходимо понять в связи с творческим началом

революции: «Что же вы думали? Что революция — идиллия? Что творчество

ничего не разрушает на своем пути? Что народ — паинька?» (VI, 16). Блок и

раньше не утверждал, что народ — «паинька». Силу ненависти, накопленную в

социальных низах, он никогда

не склонен был недооценивать. Ново здесь то,

что решительно и безоговорочно в народной революции утверждается ее

творческое начало как пафос созидания новых форм жизни: «Что же задумано?

Переделать все. Устроить так, чтобы все стало новым; чтобы лживая, грязная,

скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и

прекрасной жизнью» (VI, 12). Блок и раньше искал духовную силу,

историческую жизнедеятельность именно в народе; в этом смысле

«Интеллигенция и революция» безусловно связана с прежним Блоком, особенно

же — с лирикой, с тем рядом стихов, где Блок искал народный характер.

Конечно, Блок и в дореволюционный период говорил о наличии огромной

потенциальной творческой энергии в народе, о наличии в нем «могучей силы и

воли», однако « творческое» в народе для тогдашнего Блока «не знает способа

применить себя» (IX, 276). Утверждая «могучую» творческую силу народа, сам

дореволюционный Блок не знает, как эта стихийная сила могла бы перейти к

историческому созиданию. Это связано с недостатками перспективных взглядов

Блока на историю. Поэтому, стремясь в лирике изобразить трудового человека,

человека массы, Блок видел его не прямо, непосредственно, но в особом

ракурсе, сквозь образ интеллигента (циклы «Заклятие огнем и мраком» и

«Кармен»). Поэтому ни в лирике, ни в публицистике дореволюционного Блока

не было и не могло быть столь законченного и целеустремленного

отождествления созидательного начала истории с народной революцией, как в

статье «Интеллигенция и революция». В движении самого Блока такая ясность

и последовательность утверждения созидательного, творческого смысла

революции представляет собой подготовленный всем его предшествующим

развитием скачок, мировоззренческий взрыв.

В свете этого взрыва более углубленным, прояснившимся и твердым и

вместе с тем чрезвычайно трагически противоречивым предстает историзм

Блока. Обращаясь к русской интеллигенции, Блок утверждает в более резкой и

исторически ясной форме единство общественного процесса и в связи с этим —

нравственную ответственность за прошлое:

«… но ведь за прошлое — отвечаем

мы? Мы — звенья единой цепи. Или на нас не лежат грехи отцов? — Если этого

не чувствуют все, то это должны чувствовать “лучшие”» (VI, 15). С огромной

силой ответственности Блок осмысляет социальные аспекты русской истории в

связи с настоящим, особо подчеркивая духовные преимущества общественных

верхов в социальных противоречиях прошлого: «Почему валят столетние

парки? — Потому что сто лет под их развесистыми липами и кленами господа

показывали свою власть: тыкали в нос нищему — мошной, а дураку —

образованностью» (VI, 15). Основной пафос блоковской статьи — пафос

трагических противоречий старой личности, могущих быть разрешенными в

революции. «Музыка революции» и должна разрешить эти противоречия. Тут

Блок глубоко историчен. С беспощадной ясностью обнажаются исторические

причины трагизма старого сознания.

Но здесь же обнаруживается и ограниченность блоковского историзма, еще

более, чем прежде, обострившаяся в революционную эпоху. Социальные

противоречия старой России объясняют сегодняшнюю драму образованной

части старых верхов. Но в эту своеобразную диалектику истории вовсе не

включается определенная часть старого общества. Буржуазные слои в

собственном смысле слова оказываются вне этого общего исторического

движения, они, по-видимому, представляют собой просто балласт истории, а не

реальный элемент ее движения. К «музыке истории» вообще какая-то часть

общества вовсе не имеет отношения: «Я обращаюсь ведь к “интеллигенции”, а

не к “буржуазии”. Той никакая музыка, кроме фортепьян, и не снилась. Для той

все очень просто: “в ближайшем будущем наша возьмет”, будет “порядок” и

все — по-старому» (VI, 17). Сила блоковской ненависти к буржуазным слоям

общества необычайно возросла именно в процессе развертывания революции, и

она обеспечивает беспощадную резкость художественного их изображения,

скажем, в «Двенадцати». Опирается она, эта ненависть, на выключение

буржуазии из истории. И тут-то одновременно в блоковской статье открываются

корни своеобразного историзма поэта. Прежние построения Блока о народе и

интеллигенции можно было в какой-то степени ассоциировать с идеями

позднего Достоевского и Ап. Григорьева. В революцию становится особенно

ясно, насколько близко подходит блоковское осмысление русской истории к

построениям А. И. Герцена о двух раздельных потоках русского общественного

Поделиться:
Популярные книги

Матабар. II

Клеванский Кирилл Сергеевич
2. Матабар
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Матабар. II

Архил...?

Кожевников Павел
1. Архил...?
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Архил...?

Жандарм

Семин Никита
1. Жандарм
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
4.11
рейтинг книги
Жандарм

На границе империй. Том 8. Часть 2

INDIGO
13. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 8. Часть 2

Проводник

Кораблев Родион
2. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
7.41
рейтинг книги
Проводник

Эволюционер из трущоб. Том 5

Панарин Антон
5. Эволюционер из трущоб
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Эволюционер из трущоб. Том 5

Кротовский, сколько можно?

Парсиев Дмитрий
5. РОС: Изнанка Империи
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Кротовский, сколько можно?

Отверженный. Дилогия

Опсокополос Алексис
Отверженный
Фантастика:
фэнтези
7.51
рейтинг книги
Отверженный. Дилогия

Имя нам Легион. Том 3

Дорничев Дмитрий
3. Меж двух миров
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Имя нам Легион. Том 3

Отморозок 4

Поповский Андрей Владимирович
4. Отморозок
Фантастика:
попаданцы
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Отморозок 4

Идеальный мир для Лекаря 21

Сапфир Олег
21. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 21

Невеста инопланетянина

Дроздов Анатолий Федорович
2. Зубных дел мастер
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Невеста инопланетянина

Здравствуй, 1984-й

Иванов Дмитрий
1. Девяностые
Фантастика:
альтернативная история
6.42
рейтинг книги
Здравствуй, 1984-й

Экзо

Катлас Эдуард
2. Экзо
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
8.33
рейтинг книги
Экзо