А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
герои. Далее, чувство отдельности героя, его отличие от обычного лирического
«я», часто отождествляемого читателем с авторским «я» (что всегда, конечно,
неверно), его «объективация», несомненно, усиливаются подчеркнутой
разностью героев, явным драматизмом их отношений. Общий сюжет всего ряда
стихов, а также чаще всего и отдельного стихотворения — строится на
своеобразном диссонансе, на «несоответствиях». По-видимому, с этими
«несоответствиями», относящимися
ритмические особенности стиха, применение ритмических «диссонансов» как
системы. Как совершенно верно указывал в свое время В. М. Жирмунский, в
первой книге Блока обобщено «подспудное» развитие дольника в русском
стихе. Дольник из единичного эксперимента превращается в закономерную
систему: «В “Стихах о Прекрасной Даме” русский тонический стих вступает в
новый период своего развития. Здесь впервые дольники становятся
органическим явлением русского поэтического языка, стиховою формой,
равноправной со старыми силлабо-тоническими размерами»53. Однако
происходит это на фоне общей силлабо-тонической стиховой культуры. Для уха,
воспитанного на силлаботонике, непривычные, «не на своих местах» стоящие
ударения звучат как диссонанс:
Вхожэ я в тймные хрбмы,
Совершбю бйдный обряґд.
Между первой и второй строками тут словно какой-то провал, яма, — так резко
бьет в ухо непривычность «дольниковых» ударений, особенно остро
ощущающихся в начале второй строки. Диссонансы такого рода уже сами по
себе, непроизвольно, настораживают, рождают какую-то тревогу,
неуверенность, — очевидно, «диссонирующая» метрика как-то связана с общим
характером отношений героев, с тем, что они такие разные, так необычно и
изнутри-драматически относятся друг к другу. Как бы то ни было, в
отношениях героев нет никакого «синтеза», гармонии, взаимопонимания,
внутренних соответствий; напротив, они скорее характеризуются
несоответствиями, взаимным непониманием, дисгармонией, диссонансами. В
этом смысле стихи о Прекрасной Даме, собранные в разделе «Неподвижность»,
представляют собой драматически обостренное, усиленное, резче выявленное
продолжение основного структурного принципа ранних стихов конца
90-х годов.
Однако важно выяснить не только сходство, но и различия — иначе Блок
топтался бы на месте и самая новая тема была бы просто бессмысленным или
непонятным и бесплодным отклонением от наметившихся вначале тем и
творческих путей. Наиболее существенное из отличий — это то, что сам
«роман», сами отношения между героями перестали быть только частным
случаем, происшествием индивидуальной
банальной психологической окраской. Выше анализировались, после ранних
блоковских стихов, также вещи более поздние, стоящие рядом со стихами о
«Даме», — произведения, где основными темами являются «общее»,
«мировое», «катастрофическое». Такой «сдвиг» (ведь стихи эти возникали
рядом с «романом Дамы») был произведен именно для того, чтобы стало
понятно принципиальное, содержательное отличие новых стихов «любовной
темы» от ранней лирики Блока. Дело в том, что стихи этих двух рядов не просто
53 Жирмунский В. Введение в метрику. Теория стиха Л., 1925, с. 221.
сосуществуют рядом, но взаимообъясняют и взаимодополняют друг друга. Для
Блока эти стихи, говорящие как будто бы совсем о разном, — говорят об одном
и том же. Тревожная, драматическая «история любви» перестала быть частным
случаем, в нее проникло «общее», «мировое», «космическое», она стала одним
из проявлений надвигающейся, вот-вот готовой разразиться катастрофы,
вселенского, апокалипсического катаклизма.
В отношениях между любящими в «Неподвижности» нет «синтеза»,
гармонии, согласованности, но сама героиня, «Дама», дается чаще всего как
нечто необычайно высокое или даже как носительница гармонии. Катастрофы,
бури не просто существуют рядом с героями, они вошли в их души, они
определяют их содержание. При этом «Дама» чаще всего предстает как
возможный выход из тревог, несоответствий, душевных драм. Поэтому
«мировое», «космическое», «общее» именно в связи с образом «Дамы» иногда
может ассоциироваться с соловьевским «синтезом»:
Расцветает красное пламя.
Неожиданно сны сбылись
Ты идешь. Над храмом, над нами —
Беззакатная глубь и высь
(«Покраснели и гаснут ступени», 1902)
«Беззакатная глубь и высь» тут означает, конечно, «синтез», обретаемый в
«красном пламени» греховной земной жизни, включаемой в общую гармонию.
Однако такая гармония, возвышенность, выход из бурь и катастроф — вовсе не
единственное, не исчерпывающее определение «Дамы». Героиня сама
причастна к космической жизни, в свою очередь полной катаклизмов. Через
всю «Неподвижность» проходят темы превращения героини в «звезду», ухода
ее от земной жизни в космические пространства («В бездействии младом, в
передрассветной лени…», 1901; «Она росла за дальними горами…»,
1901, и т. д.), а также «падения звезды» и предназначенной встречи героя с этой