Адам и Эвелин
Шрифт:
Пепи взяла пустой кувшин из-под молока и пошла в дом.
— Еще и пирог есть? Ты смотри-ка, — сказал Михаэль и приподнял кофейник.
— Спасибо, — сказал Адам. — А молоко еще осталось?
— Судя по всему, оно в работе.
Эвелин пододвинула к нему сахарницу.
— Ты не должен верить всему, что говорит Мона.
— Чему конкретно я не должен верить?
— Ладно, не важно. Главное, чтобы она дома не вела себя, как здесь.
— В этом ты можешь быть уверена.
—
— По крайней мере, с тобой это никак не связано.
— Со мной не связано? У меня сложилось другое впечатление.
— Вы не можете о чем-нибудь другом поговорить? — спросил Михаэль, намазывая рогалик маслом. — Уехала, и слава Богу! Она и так довольно долго тут атмосферу портила.
— Мона переборщила. По крайней мере, она сама так сказала.
— Правда? — спросила Эвелин.
— Ты меня спрашиваешь? Тебе бы надо это знать. Но что Михаэль… ну то есть что ты хотел на ней жениться, это даже я знал.
— Адам, не нужно тут, правда…
— Но он прав, — сказал Михаэль. — Я ей обещал. Я обещал жениться на ней, чтобы она могла выехать. Но что на этом основании она предъявляет какие-то претензии, что она считает, что может мне указывать, а потом еще и грозится на меня заявить, это неправильно, так нельзя.
— Она это говорила? — спросил Адам. — Она тебе угрожала?
— Ив, Эвелин все слышала.
Михаэль закурил сигарету.
— Этого тебе твоя новая подружка, видно, не рассказывала. Поэтому я и надеялась, что вы вернетесь вдвоем. От нее всего можно ожидать. Даже Габриэльша Моны боялась, ты только подумай — начальница и боится официантки.
Адам взял кусок белого хлеба и сделал себе бутерброд с салями и кусочком сыра.
— Как бы то ни было, я рада, что Генрих не подвел. На него действительно можно положиться.
— Генрих?
— «Вартбург» Адама. Это имя еще его отец придумал.
— Ты называешь свою машину Генрихом?
— А что тут смешного?
— Никогда еще такого не слышал.
— Это вы себе каждые два года новую покупаете, а старую в металлолом сдаете. У нас они, как члены семьи.
— У моей пробег триста тысяч, и я…
— Триста тысяч километров?
— Правда-правда.
Михаэль стряхнул пепел в подставку для яиц, стоявшую на его тарелке.
— Тогда она тоже уже заслужила имя. Как насчет Габриэлы, по-моему, подошло бы, красная Габриэла? У нас одно время была Изабелла, наш первый «трабант», серый с серой крышей, — у вас бы, наверное, сказали, цвета слоновой кости.
— J'o napot! — Около их стола очутилась женщина — дама в шляпке и с блестящими светло-розовым блеском губами. Костюм в мелкую черно-белую клетку был ей немного маловат.
Она спросила что-то по-венгерски. Когда она произнесла
— Какой пассаж, — сказал Адам и вскочил с места, чтобы помочь ей.
— K"osz"on"om, k"osz"on"om sz'epen! — восклицала она полушутя, полусерьезно и не остановилась даже тогда, когда все журналы уже были подняты с земли, а Пепи и госпожа Ангьяль подошли поздороваться.
— K"osz"on"om.
— Это Магда, — сказала Пепи, — наша подруга.
Магда за руку поздоровалась с каждым из присутствующих, для нее освободили место, госпожа Ангьяль принесла чашку и для нее. Пепи поставила на стол стаканчик с яйцом. Адам, который держал в руке журналы, остановился и начал листать верхний, то и дело посматривая на Магду. Шляпка, которую она попыталась поправить, съехала набекрень, что придавало Магде лихой вид.
Михаэль взял кофейник, налил ей кофе, задул свечку в высокой подставке под чайник и снял крышку с сахарницы.
Магда посмотрела на Михаэля сияющими глазами и что-то сказала Пепи.
— Госпожа Ласло говорит, что она очень рада видеть вас здесь.
— А я-то как рад, здесь просто чудесно.
Он с улыбкой взглянул на Эвелин.
Пепи перевела. Они помолчали, потом Магда снова нагнулась к Пепи и начала шептать ей что-то на ухо. Чем дольше она шептала, тем сильнее хихикала. Пепи же, поначалу склонившаяся к ней, теперь сидела очень прямо и с серьезным видом смотрела перед собой. Окончив шептать, Магда разразилась хохотом.
— Госпожа Ласло говорит, — сказала Пепи, — что она о вас много слышала.
— Ну, надеюсь, только хорошее, — сказал Михаэль и рассмеялся вместе с госпожой Ласло. — Надеюсь, только хорошее, — повторил он и вопросительно посмотрел на Пепи, которая, кажется, не собиралась переводить его добавление.
— Госпожа Ласло надеется, — сказала Пепи и подняла глаза, словно ища чего-то на небе, — надеется, что вы сошьете для нее платье.
27
АДАМ РАБОТАЕТ
— Ах, Магда счастлива, мне даже переводить не нужно, вы только посмотрите на Магду!
— Она только надеется, — добавила Пепи, — что сможет оплатить работу мастера, вот что ее беспокоит.
Адам улыбнулся Магде, которая говорила без умолку, трогала материал и все время поглядывала то в раскрытый журнал, то на рисунок Адама.
— Я еще даже не начинал, а вы так говорите, как будто уже все готово.
— Но, господин Адам, по тому, как вы об этом рассказываете, как вы это говорите, мы понимаем, что это будет особенное, нечто очень, очень особенное.