Адамант Хенны

Перумов Ник

Как тяжело бьётся сердце… как медленно двигаются руки, словно Свет Адаманта обратился в липкую паутину…

Хоббит бился вполоборота к Божественному, несколько раз Фолко спасала от верной смерти лишь несравненная мифрильная броня. Меч хоббита стал алым по самую рукоять, под ногами громоздились тела.

А тем временем Хенна сам вступил в бой, и лезвие его странного оружия тотчас же проскрежетало по пластинам брони Торина.

Тангар ответил стремительным выпадом, Хенна подставил древко, поворачиваясь грудью к Торину. Свет Адаманта ударил тому прямо в глаза, и в тот

же миг выпущенная принцем Форве стрела вонзилась Хенне в грудь.

Божественный лишь издевательски захохотал, выдёргивая древко из раны.

«Он что, неуязвим?.. Но ведь Олмер прошлый раз чуть его не прикончил…»

Тем не менее возня Хенны со стрелой дала Торину время прийти в себя. Охранники Божественного наседали с боков – там их встречали эльфы; вокруг вождя тарегов возникло пустое пространство, но даже Фолко, Торин и Малыш сдерживали Хенну с огромным трудом.

Не теряя времени, хоббит рванул из ножен кинжал Отрины. Чего ждать, похоже, обычное оружие тут бессильно. И верно – Хенна отбил древком меч Маленького Гнома, но короткая дага, продолжая атаку, ударила Божественного в бок. В следующий миг лезвие кривого клинка Хенны скользнуло по ноге Малыша. Мифрил выдержал – но вот сам Строри растянулся на земле.

Фолко взмахнул рукой. Синие цветы на лезвии пылали; сейчас, сейчас зачарованное лезвие найдёт цель, и посмотрим тогда, поможет ли тебе Адамант, о Божественнейший Хенна!

Но у синего лезвия, оказывается, имелись свои собственные счёты с Адамантом. Хоббит целился в горло врагу, однако клинок почему-то ударил намного ниже, остриё высекло искры из блистающего бока дивного Камня. Высекло – и бессильно скользнуло куда-то вниз, в темень, под ноги Хенне.

Адамант внезапно залило алым – точно от гнева. Хенна с коротким криком пошатнулся, из оставленной кинжалом Малыша раны на боку выплеснулась кровь.

Торин тотчас же рванулся вперёд. Напрасно. Кривое лезвие Хенны высекло искры, соскользнув по боковине шлема. Оглушённый гном пошатнулся.

«Он неуязвим! – мелькнуло в голове хоббита. – Адамант защищает его… а Камню нипочём даже кинжал Отрины!»

Форве тремя неразличимыми, сливающимися движениями послал сразу три стрелы – всё напрасно. Он хотел ослепить Божественного, но, не долетев до Хенны, древки вспыхнули – настолько яростно пылал Камень.

…Спина Олмера исчезла в крутящемся рыжем вихре. Не колеблясь, Санделло шагнул следом, в последний миг ощутив вцепившуюся ему в локоть руку Оэсси. Горбун усмехнулся, забыв даже о бушующем вокруг огне.

Нельзя сказать, что они ничего не чувствовали. Было очень, очень, очень жарко; мгновенно накалились доспехи. Шаг, другой, третий… но вот рычащее пламя внезапно осталось позади, а на чёрной, обугленной земле стоял Вождь. С печальной усмешкой он сказал вынырнувшим следом дочери и вернейшему из сподвижников:

– Сквозь огонь мы шли последний раз.

– Что? – не поняла Оэсси.

– Моя сила… она иссякает… – Олмер бледно улыбнулся. – Кто-то точно отмерил её пределы… Строго для определённого дела…

– Ты о чём, отец? – Оэсси заглянула ему в глаза. Санделло заметно помрачнел.

– Ни

о чём, дочь, ни о чём. Идёмте. Кажется, нам туда…

…Столкнувшихся с ними стражников Хенны рубили Санделло и Оэсси. Олмер шагал, опустив голову, и, казалось, ничего не замечал вокруг. Губы его шевелились, шепча какие-то слова; в эти мгновения он как никогда напоминал того, прежнего, Вождя, который – уже не человеком – вступал в пылающий эльфийский город.

Впереди появились шатры.

– Господин! Там… сражение! – Санделло обернулся к Олмеру.

– Что ж, не удивлюсь, если наш храбрый половинчик раньше всех успел к сокровищу, – ровным голосом ответил Олмер. – Только это уже не важно. Удержите охрану на расстоянии… пока я буду говорить с Хенной. Долго это не затянется, я знаю. А вот потом…

– Отец, ты говоришь – половинчик? Фолко? Но ведь у него полно всяких эльфийских штуковин! Что, если Адамант достанется ему?! – не выдержала Оэсси.

– Не достанется, – отрезал Злой Стрелок.

…Они тяжело дышали, стоя друг против друга. Бой окончился. Адамант гнал людей на смерть, но не мог прибавить им воинского умения. Стражи Божественного Хенны почти все были мертвы.

Маэлнор сидел, зажимая рану. Между пальцев тонкими ручейками струилась кровь. Принц Форве кое-как замотал рассечённый лоб какой-то тряпицей. Оружие тарегов попятнало и остальных.

Мифрильные доспехи спасли друзей, но сияющий Камень даровал неуязвимость и Божественному. Раны на его теле темнели алыми росчерками – словно льющийся из кристалла пламень мгновенно прижёг их.

У хоббита остался один лишь меч. Кинжал Отрины валялся там же, где и остальные метательные ножи, – под ногами хозяина Адаманта. Выбившийся из сил Малыш и вовсе плюхнулся на землю, опираясь на эфес воткнутого меча. Лишь Торин стоял в боевой стойке, с топором наперевес.

Хенна издевательски расхохотался, но хоббит явственно различил в этом смехе нотку безумия. Широкий клинок Божественного со свистом рассёк воздух…

Как бы ни были хороши мифрильные доспехи, уязвимое место отыщется всегда.

Первый удар Торин отразил. Малыш вскочил, поднимая клинки… И тут внезапно раздался спокойный голос:

– Сразись лучше со мной, Хенна.

Божественный резко повернулся – и при этом ловко сшиб Торина с ног хитроумной подсечкой.

Шагах в десяти от него стоял Олмер. Справа замер готовый к бою Санделло – правая рука на эфесе, левая держит меч за проушину возле острия. Слева – Оэсси, перед грудью поднята лёгкая сабля.

Хенна издал короткое рычание. Не обращая более внимания на Фолко и гномов, он шагнул к Олмеру, поднимая над головой своё жуткое оружие – Фолко назвал его про себя алебардой, хотя, конечно, на те алебарды, которые ему доводилось видеть в Арноре или Гондоре, оружие Хенны походило весьма мало.

Уцелевшие прислужники Хенны вновь ринулись на Фолко и его спутников, бессмысленно жертвуя собой…

Олмер не сдвинулся с места. Однако вновь, как и в битве под стенами Серых Гаваней, вперёд шагнул Санделло, заслоняя собой Злого Стрелка. Оэсси прыгнула, оказавшись от Хенны слева.