Адамант Хенны
Шрифт:
Серый замер, прислушиваясь. Ему казалось, что весь лагерь должен подняться на ноги – но все вокруг спали, добирая остатки ночного отдыха. Часовые-харадримы лениво потягивались на своих постах – Серый, даже стоящий невдалеке от кустов, не возбуждал в них особого рвения. Никуда не денется – в кандалах-то! А если по дурости и попытается бежать – так на то собаки есть.
Жертва неслась из последних сил. И – прямиком к тому месту, где застыл Серый.
Листва дрогнула, и на рыбака воззрилось хорошенькое, но до предела измученное девичье личико – всё исцарапанное,
И тогда одними глазами Серый приказал ей:
«Иди ко мне!»
Часовые равнодушно глазели по сторонам. Шум погони раздавался уже совсем близко – и беглянка наконец решилась. Одним рывком она преодолела пустое пространство – и оказалась рядом с Серым. Не произнеся ни слова, тот мгновенно толкнул её к спавшим вповалку людям. Девушка быстро кивнула – и, ловко прикрыв краем одежды роскошные золотые волосы, тотчас притворилась спящей.
Никто ничего не заметил. Только десятник, среди людей которого Серый спрятал беглянку, быстро взглянул на Серого и тотчас же кивнул. Если сотник что-то делает – значит, так надо.
Затрещали кусты. Караульные, спохватившись, вскинули луки – но тотчас же и опустили. Из зарослей вырвалась кавалькада тхеремских охотников за рабами; на длинных сворках ярились псы-ищейки. Старший из охотников что-то крикнул караульному, и совсем не требовалось знать харадский язык, чтобы понять – он спрашивает: «А не пробегала ли здесь?..»
Часовые дружно замотали головами. Мол, ничего не видели, ничего не знаем. Псы же внезапно заскулили, упираясь лапами в землю и явно не желая идти дальше.
Серый внимательно и пристально смотрел на них. Старший над погоней досадливо плюнул, зло рявкнул на жмущегося к конским копытам пса и развернул скакуна. За ним, горяча коней, понеслись и остальные поимщики.
Серый неспешно повернулся спиной к зарослям. Лицо его блестело от обильного пота. Казалось, он только что перетаскал на собственных плечах добрую сотню неподъёмных тюков.
Всё происшествие заняло совсем не много времени.
И тут грянула побудка.
Нет нужды говорить, что Фолко и его спутники были в отчаянии. Никто не говорил ни слова. Забившись в тёмный, заросший распадок, отысканный Рагнуром, они мрачно молчали. Ни у кого недоставало сил говорить. Малыш что-то шептал, сжав кулаки, – не то бранился самыми чёрными словами, не то взывал к прародителю Дьюрину… Торин просто молчал – но лицо его могло в тот миг напугать до полусмерти всех девятерых назгулов с Сауроном в придачу. Более спокойным казался Рагнур – кхандец твердо верил в судьбу. Они сделали всё, что могли, и даже больше. Всемогущий Рок рассудил иначе – так что же теперь убиваться! Видно,
Наконец кхандец нарушил затянувшееся молчание:
– Нам надо уходить. И быстро. Будет большая охота, а у нас нет ни припасов, ни коней. Северный путь наверняка перекроют. А потому придётся уходить туда, где нас не ждут, – на юг.
Он говорил чётко и отрывисто, как о чём-то давно решённом.
– На юг? – Фолко поднял глаза. – Я не ослышался? На юг?
– Именно так. – Рагнур стукнул кулаком по ладони. – Там нас не ждут. Коней и всё прочее возьмём в бою. И тогда – к морю!
– Ага, свяжем плот и поплывём, – съехидничал Малыш.
– Если припрёт, может, и поплывём. Если, конечно, ты хочешь вернуться в Умбар, – без тени улыбки ответил кхандец. – У нас, у Морского народа, есть свои секреты. Так вот, если мы выйдем к определённому месту побережья и подадим сигнал – нас подберут. Первый же корабль.
– Это как же? – невольно заинтересовался Фолко.
– Увидишь, – отрубил Рагнур. – Это одна из наших тайн.
– Так, – медленно протянул Фолко. – А Эовин, значит, пусть пропадает? Так, что ли?
– Судьба не благоприятствует нам, – пожал плечами эльдринг. – Но если ты скажешь мне, что это не так, что в наших силах всё изменить, – добро!
Фолко опустил голову. Всё пропало! И заветный сосуд с Древобородовым питьём – тоже. Не дотянуться теперь до Эовин даже в мыслях, не понять, где она… А что толку сожалеть о несбыточном! Кони стали добычей харадримов, и о них надо забыть. Как и о том, что было в седельных сумках. Хорошо ещё, что всё оружие осталось при себе…
Он молчал, не находя слов, чтобы опровергнуть жестокую правду Рагнура. В самом деле, что делать им, лишившимся всего? Пусть даже они с боем добудут коней – что дальше? Погоня тотчас же окажется у них за плечами. И потом – что станут они делать там, у моря? Тайные сигналы Морского народа? А сколько времени придётся ждать, пока придёт ответ?
– Мы не можем уйти, – спокойно и строго сказал Торин, глядя прямо в глаза кхандцу. – Мы не можем уйти. Ты – как хочешь. Уходи, если честь твоя позволяет это.
Рагнур вскочил, глаза его налились кровью, рука до половины вытянула саблю из ножен.
Маленький Гном тотчас же оказался напротив него – меч и кинжал наготове.
– Стойте, да стойте же! – Фолко кинулся разнимать гнома и человека, готовых вот-вот вцепиться друг другу в глотку. – Совсем обезумели! Рагнур! Малыш! Торин! Забыли, с чем дело имеем?!
– А что он… – разом выпалили кхандец и Строри.
– Каждый сказал, что думал, – строго проговорил Фолко. – Не судить же друг друга. Каждый выбирает свою дорогу. Нам будет очень не хватать тебя, Рагнур, но если ты так решил – иди. Мы останемся здесь и либо погибнем, выручая Эовин, либо спасем её. Возвращаться без неё для нас – хуже смерти. Вот и всё, и незачем драться… – закончил он устало.
Торин угрюмо кивнул. Малыш спрятал клинки. Чуть помедлив, кхандец тоже убрал руку с эфеса. Несколько мгновений все молчали.