Адамант Хенны
Шрифт:
– Кабы эти перьерукие не были такими дураками… – начал Торин.
– Какие есть, с теми и дело имеешь, – оспорил Малыш. – Верно, знали харадримы…
– Что враги их глупцы? Тогда отчего ж раньше не остановили? – не унимался Торин. – Откуда тхеремцы могли ведать, что перьерукие все, как один, кинутся разносить по досочкам повозки? Что ни один из них не продолжит атаку? Это ж ведь бред первостатейный был – возы те пускать…
Малыш пожал плечами:
– Фолко б, наверное, сказал: «Мол, Свет виноват…»
– Может, и виноват, – отозвался
– Ну и странно же тогда сей Свет у тебя действует, – покачал головой Малыш. – На нас – в общем-то, никак… А Эодрейд, почитай, совсем ума лишился… Эльдринги вроде ничего, и, чтобы харадримы друг с другом дрались, я что-то не приметил.
– А вот хазги войной на Рохан пошли, – заметил Торин.
– Во-во! И я к тому же! – обрадовался Малыш. – На одних, выходит, действует – а на других нет?
– Так ведь и Кольцо на всех по-разному действовало. – Фолко подбросил поленце в угасающий костёр. – Бильбо вон сколько лет им владел! А Боромир? В пару месяцев от одной его близости потерял рассудок! Да и Дэнетор тоже…
– Эй, вы это о чём? – удивился Рагнур. – Какое такое Кольцо? Какой такой Дэнетор? Имя вроде бы как гондорское…
– Долгая история… – отмахнулся Торин. – Потом как-нибудь расскажем… когда поспокойнее будет. Ну, друзья, спорить мы тут ещё долго можем – а вот куда завтра двинемся? К морю?
– К морю я провести берусь, – заметил Рагнур. – На юг – едва ли. Я здешних путей не знаю…
Фолко опустил голову. Да, их первоначальный план – выйти к морю и дождаться помощи от Морского народа – был, наверное, самым верным. И всё же… некое странное чувство подсказывало хоббиту: дорога на юг отсюда окажется легче, несмотря на то что идти придётся через изглоданную и опустошённую огнём землю. А кроме того…
– Я сейчас.
Перстень, заветный перстень, бесценный дар эльфийского принца! Ты ведь можешь подсказать, жива ли ещё золотоволосая роханская девчонка или кости её смешались с костями иных невольников в одной большой могиле, прикрытые лишь тонким слоем пепла – да и тот, наверное, уже смыло вчерашним дождём…
Радужный мотылёк легко вырвался из каменного обиталища. Затрепетали, разворачиваясь, разноцветные крылья, и тёмные ночные небеса ринулись навстречу.
Они оказались воистину тёмными. Над искалеченной огнём равниной словно бы разлёгся ядовитый туман – туман из вопящих в последней муке душ погибших на поле брани бойцов. Бесплотные призраки тянули длинные руки к дивному существу, точно оно способно было уберечь их от ужасов пути через Двери Ночи. Усилием воли Фолко гнал это своё крылатое «я» вперёд, гнал, не обращая внимания на вспыхивающие по всему телу мелкие, но донельзя болезненные ожоги – он словно продирался сквозь тучу огненных стрел.
Воля хоббита гнала радужного мотылька всё дальше и дальше, сквозь тёмный, словно наполненный взвихрённым пеплом воздух. Ничего…
Искра среди чёрных холмов, крошечный живой огонёк; мотылёк ринулся вперёд, словно пущенная стрела.
Искорка тотчас погасла.
Фолко едва сдержал стон разочарования. Почудилось… показалось… привиделось… и неудивительно после такого дня… Неужели? – с последней надеждой вглядывался он в сумрак…
Разочарование швырнуло хоббита обратно в реальность; он обнаружил себя сидящим возле старого, жёсткого корня альбалома, дерева путешественников.
Гномы и Рагнур занимались своими делами, никто не смотрел на хоббита, понимая, что поиски его напрасны и что он вернётся лишь с горькой болью в сердце…
– Нет… ничего нет, – заставил себя выговорить хоббит.
Торин глубоко вздохнул. Малыш потупился, неколебимо веривший в Судьбу Рагнур развёл руками – мол, против Судьбы не попрёшь.
– Не ты один виноват, брат хоббит, мы тоже повинны. – Торин шагнул к Фолко, сел рядом.
– Ладно! – срываясь, выкрикнул Фолко. – Что было – то было; её… Эовин… уже не вернёшь. Надо решать, что дальше!
– Так мы ж вроде как начали говорить, – удивился Малыш. – Я так мыслю: ничего нам не остаётся, как к морю идти. По-моему, на Юг лучше по воде пробираться. Вернёмся в Умбар, найдём способ…
– К тому времени, может статься, уже и Умбара-то – ищи-свищи, – возразил Фолко. – Не ровён час схватятся они с Харадом…
– Ты ж сам видел, сколько тхеремцев тут полегло, – оспорил Рагнур. – Что ж они, избезумели совсем – на умбарские стены лезть?
– Может, и избезумели – нам-то откуда знать? – заметил Торин. – Вон, перьеруких возьми – это ж как их притиснуть надо было, чтобы они все на смерть пошли!
– Добавь ещё – откуда там огонь взялся, – прибавил Фолко.
– Огонь? – опешил Торин.
– Он самый. Ну, чего так глядишь, точно я – не я, а дохлая каменная крыса на дне бочонка с пивом? Где ты видел такое пламя, чтоб спалило эдакую прорву трупов? Это ж сколько леса на погребальные костры извести надо! А у нас тут – ничего, голая равнина, редко когда деревце попадётся, одна трава… Вспомни, как полыхало!
– Слушай, а ведь и впрямь! – удивился Малыш. – Как это мы проглядели?
– Я и сам об этом только что подумал, – признался Фолко. – Тогда… иным голова занята была.
– Чародейство? – тотчас откликнулся Рагнур.
Хоббит с сомнением покачал головой:
– Кому теперь тут волшбу-то творить…
– Когда появился Олмер, все тоже только и говорили: «Кому тут теперь…» Чем дело кончилось? – проворчал Малыш.
– Вот-вот. А мы собрались к морю… – невольно вырвалось у Фолко.
– Куда ж ещё? – искренне поразился Маленький Гном. – Не через пустыню же?
Фолко промолчал. Сердце подсказывало, что надо идти на юг… но друзья правы: пробиваться сквозь безжизненную равнину к горам, не зная троп через перевалы, – чистой воды самоубийство.