Адмирал Ушаков. Том 3
Шрифт:
продолжению плавания без надлежащей починки неблагонадежными. Для
исследования показанных дефектов учредил из г[оспод]
командующих и прочих старших офицеров комиссию, которая по
внимательном рассмотрении всех худостей нашла помянутые дефекты
справедливыми, кои у сего в оригинале вашему
высокопревосходительству на благоусмотрение приложить честь имею, притом
почти весь настоящий, а наиболее пробегающий такелаж следует
к перемене: канаты ветхие и неблагонадежны и
недостаточно. Таковое состояние фрегатов принудило меня
остаться здесь с ескадрою до исправления оной, и как починка
требует великой издержки, то потому ожидаю на сие резолюции
от вашего высокопревосходительства.
2 октября 1800 г.
Ваше высокографское сиятельство, милостивый государь мой,
Григорий Григорьевич!
Вашему высокографскому сиятельству донести честь имею:
в прошлом 798 году, когда с ескадрами проходил я чрез
Константинополь в Архипелаг и в Средиземное море на действие
против неприятеля по повелению Блистательной Порты
Оттоманской, отпущены были ко мне на ескадру из Константинополя
шесть хороших медных 41/г фунтового калибра пушек со
станками, снарядами и со всеми надлежностями ко оным, из них
одна пушка во время атаки — штурмования острова Видо с
несколькими другими с эскадры российской пушками от выстрелов
неприятельских, опрокинувших баркас, потонула, прочие пять
пушек ныне чрез полномочного его императорского величества
министра и кавалера Томару, в Константинополе находящегося,
представлял я, дабы повелено было, кому надлежит, оные
принять. Полномочный министр Томара письмом своим минувшего
сентября от 28-го дня уведомил меня, что на отношение его
получил в ответ от рейс-ефендия уведомление: по докладу о сем
султану его величество приказало ему объявить российскому
полномочному министру, что дарует те пушки мне в знак
особого высочайшего своего ко мне благоволения. С письма
полномочного министра Томары копию вашему высокографскому
сиятельству представляю, и осмелился всеподданнейше представить
оные [пушки] в артиллерию его императорского величества, яко
памяток почести, приобретенной адмиралом, удостоенным
командовать в течение двух лет ескадрою его императорского
величества и союзною, и, повергая себя к освященным его
императорского величества стопам, сию высочайшую милость и
благоволение его султанского величества представил я на конфирмацию
в высочайшее благоволение его императорского величества1.
В прочем с наивсегдашним моим истинным высокопочтением и
совершенною
Милостивый государь мой, Василий Степанович!
Я требую крайнюю только необходимость, без чего ескадры
отсюдова иттить не могут, не подвергая себя опасности или и
самому бедствию, то есть надобны мне сухари, крупа и дрова.
Ежели я без них с малым числом сухарей выду отсюдова и буде
захватят в пути крепкие противные ветры и ежели продержат
столько, что сухари все будут выходить в расход, нет другова
средства сыскать их, как назад воротиться, тогда уже
совершенное бедствие постигнет нас, принудит здесь зимовать, а это уже
я самым бедствием почитаю. Сухари сколько по сие время
привозили к нам на ескадру все малым количеством, с которым
никак выйтить не можно; сами соизволите усмотреть, сколь
водяной путь неаккуратен, вот близко месяца уже мы здесь стоим и,
как мне известно, попутных в море ветров, кроме штилей, почти
не было, следовательно, больше месяца мы пробыли бы на море,
ежели бы вышли, а провиант у нас на десять дней в наличии
никогда не случалось. Ежели бы с малым количеством были
в море, воротились бы давно вторично, и особо при
продолжающихся северных ветрах, которые и теперь свирепо дуют, а особо
в море; и те суда, которые я отправил отсюдова, почитаю теперь
не в безопасности, ежели не дошли до румельских берегов
к Варне. Мне необходимо нужно иметь на ескадре сухарей, круп
и дров на один месяц, донять сухарей следует около двух тысяч
кантарей, потребно круп или булгуру небольшое количество, дров
60 сажен, прочий провиант, какой я требовал, весь ли доставят
то число или не весь, об этом я не забочусь, лишь бы было
только то, чем жизнь людей сохранить от голоду, то есть сухари,
крупа и дрова для варки; крайне боюсь я, ежели меня еще
задержат, так что съедим остальной провиант и после опять иттить
нельзя. Прошу наипокорнейше сделать мне вспоможение
требованием вашим, только нисколько времени не задержать, я прошу
вас об оном, яко полномочного российского министра и требую
вашего вспоможения. В каковой надежде с истинным моим
почтением и совершенной преданностью и имею честь быть.
Милостивый государь мой, Василий Степанович!
С ескадрами, мне вверенными, сейчас отправлюсь я из