Адвокат вольного города 12
Шрифт:
— А я люблю женщин! — у де Жерса за время жизни в городе Николай отросли усы и сейчас он отпустил руль и подкрутил их.
— Погнали в штаб, — резюмировал я, — Не знаешь, атаман там?
— Там. Ты хочешь привлечь казаков к освобождению Тайлера?
— Я хочу намекнуть всему местному криминалитету что с нашим городом шутки плохи. У тебя есть типа гвардейской роты? Лучшие бойцы?
— Есть. Поехали за единорогами.
— И их привлечёшь?
— Не только.
В штабе мы отыскали карту тех сёл, где последние
— Давай, генерал, расскажи, что знаешь.
— Вот эта деревушка. Аэродром с Митяем здесь, в паре километров. Кое-где хутора и одиночные дома рыбаков и охотников. Но в основном крестьяне, обслуга, работники лесопилок, контрабандисты, разбойники и прочие живут в Кедровике. Там же живёт и Манька с бандой.
— Мы знаем, в они каком доме? Хотя на карте такой детализации нет, — атаман колупнул карту. Село было обозначено там как точка.
Я усмехнулся. Ему бы понравились всякие яндекс карты.
— Не знаем. Тайлер описывал взаимоотношения в банде, криминальные схемы. Он стал мелким подручным, стал расти в банде.
— Внедренец херов, — проворчал я. — Надеюсь, его труп не украшает местные кусты.
— Скорее, болота, он сказал, что трупы прячут там.
— Ни хрена легче не стало, — проворчал я, одновременно активируя татуировку элементаля земли.
В последнее время он, закончив тракт в Степь и формирование рельефа долины города Николай, отдыхал в районе зала элементалей. Типа отпуска.
Мне пришлось его растормошить. Проблема же была в логистике. К Кедровику, за что его любила криминальная братия, не было дороги по земле. Он стоял всего в тридцати километрах от Бийска, где притоки превратили реку в систему непролазных болот и участков леса, ещё и пересечённых ручьями.
Туда можно было приплыть только по реке на лодках. Это делало местные сёла и несколько хуторов недоступными для властей при юридическом вхождении в состав Российской империи.
Дорогу, самую простую просеку по лесу из крайнего туннеля на краю каганата я и попросил обеспечить элементаля. Прямо очень просил.
Про юридический же аспект меня осторожно спросил командир единорогов.
— Господин Майор, нашей помощи просила местная полиция.
— Прямо официально? — с лёгким сомнением спросил он.
— Документов не дали, а так да, просили.
— А то иначе это уж больно напоминает вторжение, — задумчиво проговорил он.
И это он просто не в курсе, что мы с казаками даже в Бийск наведывались. Просто в тот раз я задействовал Четвёртый отряд, а они не склонны задавать вопросы юридического характера. Они вон в Риме архив грабанули и самолёт угнали и ничего, спят спокойно. Они сами и их совесть.
— Но, мои парни готовы, — резюмировал Майор. — Придётся бросить патрулирование на сегодня. Ну раз уж происходит такая заруба, то это профильная задача
— Нет у меня политических врагов.
— Ну, тогда погнали. Туннели, мотоциклы, марш-бросок. Всё, как мы любим.
Операцию проводили как боевую и всё же ядро исполнителей составляли единороги, бойцы с полицейским уклоном.
Де Жерс провёл по лесу и расставил вокруг Кедровика пять тяжеловооружённых взводов. Он вообще вёл себя так, словно проводил нападение на окопавшийся отряд ногайцев.
Пока они становились на позиции, захватили двух «языков». Я уж тут попросил помягче, это же был просто пьяненький крестьянин и одинокий охотник, которые сдались без сопротивления.
Штаб был оборудован в яме в паре километров от Кедровика. Туда же привели пленных с кляпами.
Крестьянин от всего происходящего впал в ступор, а охотник, когда понял, что мы не вторжение со Степи, охотно рассказал, в каком доме базируется Манька, благо его тут все знали и вообще нарисовал нам примерную схему поселка.
После того как блокирование было завершено, пошла вторая фаза.
Сельскую неторопливую сонливость разорвал рёв пяти моторов. Все «козлики», которые были в наличии, плюс три мотоцикла.
Они пошли прямиком в село и стали так, чтобы блокировать улицы, которые расходились во все стороны от центра, где располагался водочный магазин.
Дом Маньки и банды был на одной из улиц, которую дополнительно блокировал ещё один взвод франтирёров.
Теперь на место прибыли единороги, которые для начала залегли в кустах. Теперь на сцену выкатился я, вернее «козлик», за рулем которого был я (у нас по-прежнему был большой дефицит водителей).
— Эй, Манька. Выходи! — Проорал я в громкоговоритель.
Мы уже знали, что членов банды одиннадцать и не все они могут быть в этом доме.
Пока из дома никак не ответили, только в окнах мелькали перепуганные лица, я проехался «козликом» по забору, снеся значительную его часть.
К этому моменту единороги, поскольку внимание было приковано ко мне, попрыгали во двор и заняли позиции вокруг дома.
Дверь приоткрылась.
— Пошёл к чёрту, пёс мусорской!
И они, то есть банда, выстрелили прямо из дома сразу из четырёх ружей.
Ну, наверное, на безоружных крестьян это бы произвело впечатление. У единорогов была команда стрелять чуть что на поражение, кроме случая, если Талером прикроются, как живым щитом.
Одно из попаданий разбило моему «козлику» лобовое стекло водительского места, но меня не зацепило, я разумно прятался под рулём и панелью.
В ответ начал стрелять мой пулемётчик.
Пулемётчик у меня был что надо — целый атаман Чуй. Стрелял он скорее для оказания психологического воздействия, потому как первая очередь ушла в крышу.