Адъютант императрицы
Шрифт:
Императрица вскрикнула от удивления, так как посреди комнаты, дверь которой Потемкин тотчас же запер, стояла закутанная в мантилью Аделина Леметр.
Девушка, испуганная и бледная, робко осматривалась в комнате. Когда императрица узнала ее, Аделина бросилась ей навстречу, опустилась на колени и, ломая руки, воскликнула:
— Я здесь, перед вами, ваше величество! Что это значит? О, ради Бога, ваше величество, будьте милостивы… Вся его вина в том, что он любил меня, чтобы спасти меня, он совершил преступление.
— Что это все значит? — спросила императрица. — Я вас
— Да, да, — воскликнула Аделина, — я расскажу все! Что мне скрывать? О. ваше императорское величество, — продолжала она, — вы знаете историю моей любви! Вы были милостивы ко мне и взяли меня под свою защиту.
— Да, так, — сказала императрица, протягивая Аделине руку, чтобы поднять ее. — Что случилось?
— Ваше императорское величество, — краснея, сказала Аделина, — граф Орлов приходил ко мне…
— Я приказала ему расследовать ваше дело.
— Да, ваше императорское величество, именно по этой причине он и пришел ко мне. Быть может, в то время у него не было других намерений, но он говорил со мной таким тоном… Он подарил мне драгоценное кольцо, а моя мать — как горько, что я должна признаться в этом! — открыла мне глаза на остальное. Они говорили мне о надеждах, которые внушали мне смертельный страх и грозили гибелью моей чести и любви.
— Так ради этого просите вы моей защиты? — спросила императрица.
— Мне следовало бы так поступить, — трепеща сказала Аделина, — мне следовало довериться своей государыне, так как я не могла далее доверять своей матери! Но простите мне, ваше императорское величество! Я потеряла веру в людей, только своему Василию верила я еще, только в нем искала защита и предлагала ему бежать со мной, увезти меня за границу.
— Бедное дитя! Да разве вам удалось бы бежать? — сказала императрица, участливо глядя в лицо девушки.
— Да, да, теперь я отлично вижу, как глупа я была! — проговорила Аделина. — Как эгоистично было с моей стороны толкать Василия на погибель; он послушал меня, он велел передать мне, что карета будет ждать на углу улицы и что она отвезет меня к нему. Действительно, я нашла карету, но, когда я выехала за город, лошади были вдруг остановлены, вооруженные люди окружили экипаж и меня повезли обратно. Мне приказали вылезти, завязали мне глаза, а когда повязка была снята, я оказалась здесь. Я считала себя погибшей, но теперь я стою перед вами, ваше императорское величество, и думаю, что все кончилось благополучно — вы не станете наказывать за преступление, совершенное по любви…
— Конец еще темнее, чем начало, — сказала императрица. — Григорий Александрович, объясните мне, как попала сюда эта девушка?
— Ваше императорское величество, — ответил Потемкин, — мадемуазель Аделина рассказала вам правду, только она сама была обманута. Лицо, приносившее ей письма от возлюбленного, было посылаемо князем Орловым; карета, ожидавшая бедняжку, принадлежала князю Орлову и должна была увезти девушку в Гатчину, где она оказалась бы беззащитной во власти князя.
— Всемогущий Боже, —
— Будьте спокойны, мое дитя, — сказала Екатерина Алексеевна, — вы здесь в безопасности! Ну, дальше, Григорий Александрович! Расскажите, как попала сюда эта девушка.
— Мои глаза зорки, ваше императорское величество, — произнес Потемкин, — я видел, что девушку оплетают ложью, точно паутиной. Я велел захватить посланца Орлова и узнал от него тайну и коварный план; мои люди ждали карету на дороге в Гатчину, они захватили экипаж и доставили девушку сюда.
— Мы должны прежде всего защитить ее, — воскликнула Екатерина, — а защита невинного — это почти суд над виновным. — «Может быть, это даже к лучшему, — подумала она. — Больше он не посмеет делать мне неуместные замечания, как это было сегодня». — Благодарю тебя, Григорий Александрович, — проговорила она, протягивая Потемкину руку, а затем, погладив по голове Аделину, продолжала: — Встаньте, дитя мое! Вы находитесь под защитой вашей государыни, и все должно кончиться счастливо. Я позабочусь о вашем счастье. Прикажи, Григорий Александрович, чтобы сейчас же заложили моих лучших лошадей; отряд казаков должен быть готов сопровождать карету. Эта девушка сейчас же должна отправиться в Шлиссельбург и привезти сюда своего возлюбленного, а завтра утром…
Один момент Потемкин как будто колебался: он, по–видимому, хотел что-то сказать императрице. Аделина, схватив руку Екатерины, покрывала ее поцелуями и слезами.
Государыня, видя это, стала торопить Потемкина, сказав ему:
— Поспеши же, Григорий Александрович, поспеши! Видишь? Видишь, в каком нетерпении находится эта девушка!
Потемкин медленно вышел, тихо бормоча:
— Пожалуй, так будет даже лучше — чем менее я буду вмешиваться, тем более эффектной будет моя победа.
Государыня подошла к своему письменному столу и написала коменданту крепости приказ немедленно отпустить подпоручика Мировича, дабы он уже утром мог явиться к ней.
— Вот, дитя мое, талисман, который откроет вам дорогу к вашему возлюбленному, — сказала она Аделине. — Приведите его ко мне, и вы не разочаруетесь в том, что доверились своей императрице.
Вошел Потемкин и сообщил, что все готово к отъезду. Он сам проводил девушку на один из внутренних дворов, и Аделина вторично отправилась в путь. Однако на этот раз ее сердце радостно билось в груди и слезы благодарности застилали глаза.
Екатерина вернулась к гостям. Она ни одним словом не обменялась с Потемкиным; он, в свою очередь, решил выжидать. Первая ставка была выиграна им, и он верил, что так же пойдет и дальше.
В продолжение еще часа государыня беседовала со своими гостями, все были очарованы ею, таким образом, когда она удалилась, все общество было настроено еще веселее, чем в начале вечера. Ее краткое отсутствие было почти забыто, и каждый к тому же мысленно решил, что полученное ею сообщение было приятно. Только великий князь и граф Панин покинули зал в мрачном нестроении.