Адъютант императрицы
Шрифт:
Когда Орлов, за которым непосредственно следовали Потемкин и Бередников, проходил через этот зал, у выходных дверей на минуту произошла толкотня. Лакеи принесли в главный коридор носилки для Аделины и положили на них все еще безжизненную девушку, чтобы вынести ее во двор. Орлов остановился и сделал крутой поворот, как будто ему было тяжело смотреть на артистку, бывшую в глубоком обмороке. Тут его взгляд упал на Потемкина, стоявшего как раз перед ним; щеки князя побагровели, дикий гнев вспыхнул в его глазах, и он сказал голосом, в котором звучали насмешка и злобная ненависть:
— Помните,
Бледное лицо Потемкина выражало бесконечное презрение, он гордо выпрямился, как будто смотрел свысока даже на громадную фигуру Орлова.
— Ваша светлость! — сказал он. — Ваш совет, пожалуй, годится для людей вашего сорта, которые пресмыкаются перед сильнейшим и обижают слабейших. Я не ведаю страха; я всегда сумею защититься от убийц из-за угла и – поверьте — также позабочусь о том, чтобы трусливые, тайные убийцы не находили больше себе места на ступенях русского трона.
— Наглец! — воскликнул Орлов, причем необузданная ярость ужасно исказила его лицо. — Ты осмеливаешься угрожать, вместо того чтобы смиренно скрыться от моего гнева! Так получай же то, что заслужил. Ты должен почувствовать, как высоко стоит Григорий Орлов над таким жалким рабом, как ты! — Он схватил бильярдный кий и взмахнул им над головою Потемкина, рыча: — Тебе подобает палка, да, палка, потому что у меня нет здесь хлыста, чтобы проучить тебя.
Орлов размахивал кием, Потемкин увертывался от ударов, но князь наступал на него с возрастающим ожесточением; кий свистел в воздухе, и если удары попадали мимо, то это следовало приписать не столько ловкости Потемкина, сколько бешенству князя, которое почти ослепляло его.
Потемкин обнажил шпагу и принял оборонительную позу, тогда как Бередников в ужасе подскочил к Орлову, чтобы схватить его за руку, а придворные дамы и кавалеры, бывшие на дежурстве, в испуге громко звали на помощь.
Потемкин отбил удар — и кий расщепился о лезвие шпаги, однако Орлов все наступал на противника, крича:
— Этого дерзкого раба надо убить, убить до смерти, как бешеную собаку!
— Вы видите, ваше превосходительство, — сказал Потемкин Бередникову, которого Орлов отшвырнул в сторону, — что я только защищаюсь, но, клянусь Богом, мне не остается ничего иного, как покончить с этим безумцем!
Орлов дрался с возрастающим бешенством. Потемкин также начал серьезно защищаться, он пытался ранить в руку своего врага, чтобы сделать его неспособным к драке, но не уследил за движениями Орлова, жестокий удар князя не был отбит им вовремя, и расщепленный конец бильярдного кия попал ему в лицо. С криком боли прикрыл он глаз рукой и, опустив пшату, прислонился к борту бильярда. Подскочивший Бередников, также с обнаженной шпагой, прикрыл собою Потемкина,
В эту минуту в бильярдную вошла императрица.
— Что здесь происходит? — воскликнула она, сверкая глазами. — Обнаженные шпаги, здесь, перед моим порогом?
— Обнаженные шпаги! — подхватил Орлов, который, несмотря на свое слепое бешенство, прекратил нападение при виде императрицы. — Это не шпага, а только палка, которой я проучил наглеца, как он этого заслуживал. И заметьте все, стоящие здесь, вытаращив глаза, что так будет с каждым, да, с каждым, кто осмелится выступить против Григория Орлова!
Он швырнул на пол обломки бильярдного кия, быстро поклонился императрице и опрометью кинулся вон.
Безмолвно стояли присутствующие, императрица была бледна, ей понадобилось несколько секунд, чтобы снова овладеть собою, но потом она холодно и строго спросила:
— Что значит эта неслыханная сцена? Что значат эти шпаги, обнаженные против князя?
Бередников дрожащим голосом рассказал о том, что произошло, уверяя, что как Потемкин, так и он прибегли к оружию, защищаясь от Орлова.
— О, Боже мой! — воскликнула императрица, только теперь снова обернувшись к Потемкину. — Ты окровавлен, Григорий Александрович, ты ранен? — Она поспешила к нему, заботливо отвела его руку от залитого кровью лица и тотчас отшатнулась в ужасе с криком испуга: кровавый рубец шел ото лба через всю щеку, причем глаз был сильно поврежден. — О, Боже мой, какое несчастье, — продолжала государыня. — Я расследую потом, что здесь произошло и по чьей вине, а теперь скорее, скорее позовите моего лейб–медика!
Пока несколько придворных кавалеров бросились за доктором, императрица оторвала свой кружевной рукав и стала обтирать им кровь с лица Потемкина; забота любящей женщины заставила ее позабыть обо всем, и присутствующие, которые могли заключить из этого усердия, что Потемкин все-таки одержал победу в борьбе за благоволение императрицы, поспешили обнаружить еще больше старания помочь раненому.
Потемкин собственноручно повязал себе лоб кружевной тканью с одежды императрицы, прикрыв ею раненый глаз, после чего преклонил колено и поцеловал государыне руку.
Мрачно стоял Бередников в стороне.
— Боже мой, — тихо промолвил он про себя, — в каких руках находится судьба русского народа! — Потом генерал подошел к Екатерине Алексеевне и произнес: — Ваше императорское величество, вы еще не дали мне никакого приказа насчет того, как поступить с покойником, кровь которого обагрила пол в темнице Шлиссельбургской крепости.
Екатерина Алексеевна, склонившаяся над Потемкиным, подняла голову, взглянув на Бередникова, ответила:
— Это страшное, роковое дело не должно быть облечено тайной. Велите составить протокол о случившемся — весь свет должен узнать, что и как произошло; тело убитого должно быть выставлено в Шлиссельбургской крепости, чтобы каждый имел к нему доступ и мог воздать последний долг несчастному, который не виновен в том, что некогда был провозглашен императором вопреки законам страны. Обоих убийц следует заковать в цепи и немедленно представить в суд; они пролили священную кровь из рода исконных царей России и не должны остаться безнаказанными.