Адъютант императрицы
Шрифт:
— Ты осмеливаешься говорить о государыне? — закричал Пугачев. — Вот стоит единственная законная государыня на святой Руси. Та Екатерина Алексеевна, на которую скоро обрушится месть Божья, — еретичка, обманщица; я же, Петр Федорович, — один законный царь; и если ты сказал правду, то поклонись мне и проси меня дозволить тебе вступить на мою службу; если ты действительно можешь сделать то, что говоришь, то мне надлежит соединить Волгу с Доном, чтобы открыть новый водный путь освобожденному народу.
— Петр Федорович? — с большим удивлением сказал ученый, причем насмешливая улыбка промелькнула
— Да, это я, — воскликнул Пугачев. — Я носил это имя, когда должен был скрываться от сыщиков той еретички. Я Петр Федорович, твой царь; ты, вероятно, видел меня в Петербурге… Склонись же передо мной, воздай должное истине!
— Вы похожи на него, клянусь Богом, вы похожи на него, — сказал Лович, причем, отступив на шаг назад, внимательно посмотрел в лицо Пугачеву. — Клянусь Богом, удивительная игра природы! Но все-таки безрассудно с вашей стороны пользоваться этим, — продолжал он. — Просите государыню о милости; она простит вам и позволит спокойно жить на вашей родине, а если вы хотите, я буду просить за вас.
— Несчастный! Жалкий негодяй! — закричал Пугачев грозным голосом, в то время как солдаты, несмотря на старания выставленного караула, подходили все ближе. — Ты осмеливаешься говорить мне это в лицо? На колени перед твоим законным государем! Если хочешь сохранить свою жизнь, присягни мне в верности; быть может, я воспользуюсь твоим искусством, если оно действительно чего-нибудь стоит.
— Идите своей дорогой, — отвечал Лович, — если не хотите поступить иначе, она достаточно скоро приведет вас к гибели; меня же оставьте идти своей дорогой. Я еду один, без оружия, без сокровищ… Что вы хотите от меня? Чем я могу повредить вам?
— На колени, дерзновенный! — закричал Пугачев, лицо которого побагровело. — На колени перед своим царем!
— Моя повелительница — государыня Екатерина Алексеевна, — ответил Лович, — а вы… — Он на мгновение остановился и, устремив свой твердый взгляд на Пугачева, сказал на немецком языке: — Вы не государь, за которого выдаете себя, хотя в вашем лице есть поразительное сходство с ним.
— Что ты там говоришь? — воскликнул Пугачев. — Что это за незнакомые, непонятные звуки?
— Это его бесовские заклинания, государь, — сказал атаман казаков, осеняя себя крестом. — Берегитесь, чтобы нечистая сила не повредила вам!..
— Император Петр Федорович, — продолжал Лович снова на русском языке, — родился в Германии, где и был воспитан, он говорил на языке своей юности охотнее и лучше, чем на русском, а вы не понимаете немецких слов, которые я сказал вам, значит, вы не можете быть царем Петром Федоровичем, останки которого покоятся в Александре Невской лавре.
Казаки вопросительно взглянули на Пугачева; из круга все ближе подходивших солдат стали слышаться отдельные восклицания, которые доказывали, что убедительный аргумент ученого произвел свое впечатление.
— Да провалится в преисподнюю язык, словами которого ты дерзаешь сотрясать воздух святой Руси! — зарычал Пугачев вне себя от ярости.
В одно мгновение он выхватил саблю из
Без малейшего звука Лович упал на землю, его кровь окрасила песок.
С ужасающим воплем Ксения опустилась на колени перед телом, подергивавшимся последними предсмертными судорогами.
— Он мертв, о, Боже, этот беззащитный человек мертв! — воскликнула она. — Его кровь навлечет на нас мщение Неба!
— Беззащитный? — с язвительным смехом воскликнул Пугачев. — Это он-то, умевший заговаривать оружие бесовскими заклинаниями? — Он грубо отбросил Ксению от трупа. — Уберите вон этого негодяя! — приказал он стоявшим в оцепенении казакам. — Или нет, лучше посадите его на острия ваших копий, разве не рассказывают, что еретичка, помимо своего колдовства, занимается также изучением звезд? Ну, он будет ближе к звездам! Воткните свои копья в землю и взденьте его на них, на добычу птицам.
Казаки колебались, возгласы недовольства стали раздаваться громче из теснившейся толпы.
— Слушайте меня, — закричал Пугачев, — или, клянусь Богом, с вами будет то же!
Он бросился вперед, потрясая окровавленной саблей.
Казаки испуганно повиновались — они подняли труп на свои пики и воткнули древки в землю.
Ксения отвернулась от ужасного зрелища и закрыла лицо руками.
— Так будет со всяким, кто отказывает в почтении и повиновении своему законному царю, которого Бог назначил быть мстителем и освободителем, — сказал Пугачев, дико оглядывая молчаливую толпу.
XXXIV
Вокруг царила тишина, навеянная ужасом. Вдруг издали донесся чей-то крик; он становился все громче и громче, и наконец какой-то человек, пробившись через ряды солдат, подбежал к палатке Пугачева. Платье на нем было изорвано, волосы беспорядочными прядями падали на лоб, а руки и лицо были покрыты кровавыми ссадинами, как бы от колючек. Человек опустился на колени перед стоявшим возле палатки Пугачевым и поцеловал край его платья. За ним следовали вожаки войска: Алексеев, Антипов, Творогов, Федульев и отец Ксении, старик Матвей Скребкин. На всех, как и на самом Пугачеве, были русские кафтаны из дорогих материй. Соболь и черная лисица вполне заменяли горностай, принятый при императорском дворе. У каждого на груди на голубой ленте красовался орден Святого Андрея Первозванного; только Матвей Скребкин сохранил простой казачий зипун и отказывался надеть знаки отличия, так щедро раздаваемые Пугачевым.
— Если тебя Бог послал, как законного царя, — говорил старик, — то Он поможет тебе добраться до Москвы и надеть корону. Тогда я приму от тебя награду, как от своего государя, а пока мне ничего не нужно.
Пугачев с удивлением смотрел на склонившегося к его ногам. Ксения тоже пристально вгляделась в его лицо — и смертельно побледнела:
— Чумаков! Святые угодники, неужели Бог так быстро наказывает нас за пролитую кровь невинного?
Пугачев тоже узнал.
— Великий Боже, да ведь это Чумаков! — воскликнул он. — Что за чудеса! Каким образом ты очутился здесь? Ведь мы думали, что ты уже давно мертв.