Афганский рубеж 3

Дорин Михаил

Вскоре он догнал нас и продолжил полёт на интервале в 200 метров. Мы выполнили очередной проход вдоль границы, но никаких признаков душманов не видно.

Я выполнил очередной выход из виража. Вертолёт выровнял по курсу и взял ручку управления на себя, чтобы сделать «горку». Задрал нос, скорость моментально снизилась, и я быстро осмотрелся по сторонам.

— 902й, что там? — спросил Евич, когда я спикировал вниз и вновь занял высоту полёта у самой земли.

— Никого.

Песок и камни.

Минуту спустя по внутренней связи решил выйти на меня Петруха.

— Командир, вот хоть убейте, ничего тут нет.

С ним сложно не согласиться. Возможно, вновь ошибка агентуры в определении маршрута каравана.

— Чуть отстану. Посмотреть кое-что надо, — сказал Евич.

Что он собрался смотреть позади меня, непонятно. Ещё и вышел в заднюю полусферу мне. Так и зацепить меня недолго.

— Зачем вообще в полёт на уничтожение каравана брать ракету «воздух-воздух»? — удивился Петруха.

Шум в кабине для меня моментально стих. Мой оператор продолжил говорить, но я уже не слушал. Всё внимание я переключил на то, куда смещается Евич.

В голове моментально сложился пазл. Ракета «воздух-воздух» у Евича. Постоянные перестроения с выходом в мою заднюю полусферу. Замена техника. И медсестра отравилась, которая ела конфеты предназначенные мне.

Тут подоспел и очередной вывод моего оператора.

— Погоди, командир. Так у нас нет ракеты, — сказал Петруха.

Зато у Евича она есть! Ещё мгновение и он исчез.

— Уходим! — громко сказал я и отклонил ручку вправо.

И тут же почувствовал, как по фюзеляжу несколько раз будто кувалдой ударили. Да так мощно, что я еле удержал вертолёт.

Меня сильно болтнуло в сторону, а в груди всё сжалось от напряжения. Слишком близко к нам горный хребет и вытянуть вертолёт ещё нужно постараться.

Ручку беру на себя и медленно перелетаю небольшую седловину. В наушниках заиграла сирена. Включилась система предупреждения об облучении.

— Отстрел! Держись! — крикнул я и направил вертолёт вниз.

— Консул, 901й, попал под огонь. 902й уходит за ленточку! — прокричал в эфир Евич.

Тут же пошли отстреливаться ложные цели. С правого борта произошёл хлопок. Перегрузка слегка придавила, но тут же я вывел вертолёт и направил его в небольшое ущелье.

Стрелки оборотов двигателя начали выходить за расчётные значения. Световое табло начало промаргивать, но вертолёт по-прежнему управлялся. Сейчас главное — уйти от Евича. Иначе он нас может достать.

— Консул, 902й под огнём 901го. Стреляет по мне! — громко доложил я в эфир, но никто нам не ответил.

— Консул, 901й подбит! Подбит! — кричал Евич, но и Петруха не молчал.

Снова прошли

рядом со скалой, чуть не зацепив винтами склон. В зеркале иногда появляется Евич, пытаясь накрыть сверху, но это вообще нереально. Видимо, у него был расчёт сбить нас если не из пушки, то хоть ракетой.

— За нами идёт, — сказал я, наблюдая силуэт вертолёта Евича в зеркале заднего вида.

Прошли один поворот в горном хребте. Ещё один пуск по нам, но мимо. В столь узком пространстве попасть тяжело.

Очередной поворот. Входим в ущелье и следуем между двух склонов гор. Евича уже не видно, но это ещё не конец. Перелетаем через горную вершину и начинаем пикировать. Вновь вышли на равнину. Ручку отклоняю влево и выполняю вираж.

— Зацепим, командир! — слышу я голос Петрухи.

Песок и камни уже отчётливо можно разглядеть. В стороны отлетают сухие травинки, ударяясь по остеклению кабины. Но чем мы ниже, тем сложнее будет Евичу нас поймать в прицел.

— Консул, 901й попадание от 902го! Он уходит за границу! — раздаётся крик в эфире.

Вижу, как в сторону от нас пронёсся Ми-24 и снизился к самой земле. Получилось так, что нам удалось скрыться за складками местности.

— Повезло нам, что оторвались и теперь преимущество на нашей стороне, — сказал я.

— Он в Пакистан летит. Тут недалеко аэродром есть, — воскликнул Петруха.

— Верно. Далбандин, — ответил я.

Ручку управления отклонил на себя, чтобы набрать высоту и доложить о предательстве Евича и Щетова. Только я начал выполнять «горку», как тут же снизился к земле.

Если установлю связь, то это проблемы не решит. Проще всего сейчас развернуться и лететь в Лашкаргах, докладывая, что угоняют вертолёт. Возможно, в воздухе сейчас пара МиГ-23, но они пока поймут, новый Ми-24 уже сядет и его спрячут. За ним давно уже охотятся на Западе.

— Командир, давай докладывать, — громко сказал по внутренней связи Петруха.

— Доложу, и тогда мы себя обнаружим.

У нас всего несколько секунд, чтобы выйти в тактически выгодное положение.

Не собьём его, и новый вертолёт достанется врагу.

— Аппаратуру готовь. Будем сбивать! — сказал я, проверив, включены ли автоматы защиты сети, отвечающие за вооружение.

Дыхание слегка участилось. В горле было не менее сухо, чем в пустыне между двумя горными хребтами на территории Пакистана. Хочется прокашляться, но не выходит.

Ручку управления вертолётом удерживаю отклонённой вперёд, разгоняя Ми-24. Левой рукой «поддерживаю» это поступательное движение взятием рычага шаг-газ. Движения плавные, несмотря на всё напряжение и злость к предателям.