Афганский рубеж 4
Шрифт:
— А ты думаешь, почему я до сих пор подполковник?
Действительно. Андрей Фридрихович полгода был командиром 380-го полка. Естественно, что все косяки 6-й эскадрильи легли и на него. А ведь он и правда уже давно ходит без третьей звезды.
Начинаю понимать, что генерал Чагаев слово сдержал. Решил устроить мне проверку в руководстве подразделением. Ещё и в боевой обстановке.
Пока мы поднимались по центральной лестнице, Тяпкин перечислил мне весь спектр проблем, которые были в 6-й эскадрилье в период
— Техника в завале. Запчастей постоянно нет, а заявки вечно где-то теряются. Тыловые комиссии требуют нормального питания и ассортимента блюд, а в Шахджое вечные проблемы с подвозом воды и продуктов. Они просто не доезжают. Света нет, но обещали протянуть. Генераторы дохлые, но новых никто не даёт. А про жилищные условия и вовсе умолчу. Я слышал, что модули до сих пор там не стоят.
Тяпкин перечислил много проблем, но все они так или иначе присущи многим городкам в Афгане. Но в Шахджое собрали весь «букет».
— Ладно, я верю, что там жопа.
— Полная. Не знаю как, но нужно тебе соскакивать.
Соскочить, значит отказаться от командировки. А такое неприемлемо для меня. Если есть приказ, нужно его выполнять.
— А вы бы сами соскочили?
Командир промолчал, но по его взгляду было всё понятно. Он бы тоже не мог отказаться.
В кабинете Медведева была нервная обстановка. Геннадий Павлович с кем-то разговаривал по телефону, а замполит Центра изучал какие-то документы. Он вчитывался в каждую строчку и задумчиво потирал затылок.
— Хоть убей, Фридрихович, не на такую должность мы посылали документы Клюковкина, — объяснил начальник политотдела.
— Знаю. С тобой же вместе проверяли. Ещё и представление писали целый час, чтоб в Москве прослезились.
Вот и прослезились! Подумали в главкомате, что именно такой как я, нужен в Шахджое и предложили меня на должность. А может, кто-то им посоветовал. Какой-нибудь генерал армии по фамилии Чагаев.
— Я понимаю, но почему он. Да, знаю, что способный. Да, знаю, что большой опыт. Фух! — выдохнул Медведев, слушая голос собеседника в телефонной трубке. — Совсем ничего… Только так? Алло! Алло!
Геннадий Павлович повесил трубку и закурил. Сделав затяжку, он внимательно посмотрел на всех подчинённых и отклонился назад в кресле.
— Что-то предложили? — спросил Андрей Фридрихович.
— Да. Сказали, что так вышло, но ничего страшного. Майор Клюковкин опытный офицер, орденоносец, уже был в Афганистане и должен справиться… Ну ты знаешь, как наверху объясняют свои решения, — ответил Медведев.
— Так что предложили? — спросил замполит.
— Как обычно. У него есть полное право отказаться от поездки. Он в Афгане был, не обязан туда ехать снова. Самое интересное, что не повышай мы его в должности, ничего бы не было, — предположил Медведев.
Я с ним не согласен. Просто всё так совпало —
— Слышал, Сан Саныч? Что думаешь? Отказывайся и никуда не поедешь. Прям здесь напишешь рапорт и всё, — сказал мне начальник политотдела Центра.
Если бы это было так просто. Что потом скажут? Струсил и испугался трудностей. Раз Родине я вновь понадобился в горах и песках Афгана, значит, так тому и быть.
— Я не буду отказываться. Приказ есть приказ.
— Саш, в твоём случае это не зазорно. Ты ничего не должен Афганистану. Свой интернациональный долг ты выполнил сполна. Подумай, — спокойно сказал Медведев.
Я выдержал паузу, чтобы все присутствующие смогли настроиться и услышать меня правильно.
— Грош тогда цена мне как командиру, если я сейчас отступлю перед такими трудностями. Когда нужно убыть в Афганистан?
Командиры переглянулись и согласились с моим решением. На сборы мне было отведено три дня.
Глава 12
Ноябрь, 1983 год. Гарнизон Шахджой, Демократическая Республика Афганистан.
Полёт в грузовой кабине вертолёта сродни поездке опытного водителя на заднем сиденье. Так и хочется подсказать тому кто рулит, что он делает неправильно. Невольно прислушиваешься к каждому постороннему звуку и ждёшь, что вот-вот сейчас пойдёт что-то не по плану.
Но тем и хорош Ми-8. Внутри всё трясётся и вибрирует. Непрерывно гудит со всех сторон и перещёлкивает. Но на выполнение полёта никак не влияет.
Особенно, это никак не отражается на восприятии пейзажа за бортом. В иллюминаторе будто другая планета.
Нет снега и густых лесов Торска. Не видно заросших берегов Тверцы и куполов старинных церквей. Здесь другой мир. Знакомый и одновременно неизведанный.
Дорога от Кандагара извивается среди сопок, проходя параллельно реке Тарнак. Предгорья Гиндукуша, отделённые от транспортной артерии степями и высохшими руслами рек, имеют разноцветный оттенок. Так и хочется сказать, что это какой-то коктейль из различных горных пород.
Засмотревшись на Афганский пейзаж, я не сразу понял, что мы начали уходить в сторону. Командир отвернул вертолёт вправо, проходя в стороне от большой деревни. Дома в ней построены из белой и красной глины. Вновь восточный колорит Афгана налицо.
Вертолёт слегка подбросило, и тут же командир его «успокоил». Удержав сумку на скамейке, я отклонился назад и прокрутил в голове последние четыре дня.
С момента доведения до меня приказа, времени на раздумывание и рассуждения у меня не было. Быстрые сборы, оформление документов и бегом в Мигалово. Первым же рейсом на Ан-22 оказался в Тузеле, а затем улетел в Кандагар.