Афганский рубеж 4
Шрифт:
— Спасибо. В честь чего поздравления?
— Пф! Саня, ну ты свежего воздуха перенюхал, что ли?! — посмеялся комэска.
— Не больше чем обычно. Я на полном серьёзе не понимаю, в чём дело.
— Ай, ладно тебе комедию ломать! Весь штаб в курсе. Медведев лично звонил мне, чтобы я тебя при всех поздравил. Но я решил сначала индивидуально. Давай, ближе проходи, — сказал комэска и достал из стола две рюмки и бутылку «Коктебеля».
Тут же из холодильника на стол «приземлилось» блюдце с нарезанным лимоном с сахаром. Как
— Давай мы сейчас на ход ноги и пойдём к остальным, — сказал командир, разливая коньяк.
— Вы мне скажете, в чём дело? Я ничего не понимаю.
Комэска с удивлением посмотрел на меня.
— Ну не хочешь пить, так и скажи. А я выпью.
Командир отведал коньяка и закусил долькой лимона. Не говоря ни слова, он меня взял под руку, и мы с ним пошли в класс.
Как только зашли, комэска тут же дал команду всем замолчать и прослушать важное объявление.
— Итак, товарищи. В первую очередь, все молодцы. Лопаты целые, снег успели убрать, прежде чем он растаял. А это значит, что боеготовность нашей 3-ей эскадрильи не нарушена! Теперь о главном. Где начальник штаба?
Все начали его искать глазами, но в классе был только замполит.
— Он в штаб Центра пошёл. Позвонили какой-то приказ забрать, — объяснил один из коллег.
— Не какой-то, а очень важный приказ. Товарищи, все вы знаете Александра Клюковкина. Вот он наш дорогой и всеми любимый специалист, — позвал меня комэска, и я вышел на середину класса.
Ерунда какая-то происходит. Комэска светится, будто меня орденом очередным наградили. Вот только так часто их не дают.
— Давно уже Сан Саныч наработал на Золотую Звезду, но пока время не пришло. Зато пришло время ему привести в порядок форму одежды и… разделить со мной кабинет.
Так, так, так! В душе стало трепетно от предстоящего поздравления.
— Итак, приказом главнокомандующего ВВС, капитан Клюковкин назначен заместителем командира нашей эскадрильи! — громко объявил комэска. В классе раздались громкие овации.
Со всех сторон были слышны поздравления и радостные восхищения.
— Но и это ещё не всё. Этим же приказом капитану Клюковкину присвоено очередное воинское звание «майор» досрочно!
Тут уже я был готов сдержано, но громко поаплодировать сам себе. Мои коллеги не смогли усидеть на месте и подошли меня поздравить.
Понадобилось мне две жизни, чтобы добраться до майорской звёздочки.
— Спасибо, мужики! Стало быть, сегодня «банкую» я.
И эта новость обрадовала всех даже больше. Только есть один момент, который я бы хотел уточнить. В советском законодательстве у меня ещё нет больших познаний, но кое-что не сходится.
— Командир, а точно приказ Главкома? — спросил я у комэска.
— А что тебя удивляет? Чей же ты приказ ожидал?
— Насколько я помню, очередное офицерское звание до истечения срока может быть присвоено Министром обороны СССР, но
— Да какая разница! Ты чего не рад?
Конечно, рад. Но запах подвоха ощущается очень сильно.
Дверь в кабинет открылась, и на пороге появился начальник штаба эскадрильи. Вид у него был задумчивый и запыхавшийся.
Командир эскадрильи подошёл к нему и взял протянутую бумагу. Радость быстро испарилась с лица комэска. Он посмотрел на меня и подозвал ближе.
— Сань, ну ты был прав. Приказ Министра обороны.
— Разницы никакой нет, верно? — уточнил я.
— Майора ты действительно получил Сан Саныч. Только служить будешь не у нас.
Дорога к штабу Центра казалась мне в эти минуты бесконечной. Хрустящий снег под ногами приятно звучит, а морозец щекочет нос и щёки. Яркое солнце приятно слепит, а висячие сосульки на крыше красиво блестят, будто драгоценные серьги.
Матом ругаться не хочется в такую погоду!
— Ни хрена не понимаю, — в очередной раз повторил командир 969-го полка, с которым мы направлялись в кабинет к Медведеву.
— Товарищ командир, ничего ведь страшного не произошло…
— В этом ты ошибаешься. Ты ещё даже не понимаешь, что тебе предстоит, — перебил меня Андрей Фридрихович.
Пока я не понимаю паники, которая разыгралась вокруг моего назначения. Возможно, командование Торска желало меня видеть в должности командира 3-й эскадрильи… Да я и сам был бы не против такого назначения. Но в верхах нашлись те, кто посчитал иначе.
— Сан Саныч, ты понимаешь, что тебя не отправляют, а ссылают в часть? — спросил Тяпкин, когда мы шли по заснеженному плацу перед штабом Центра.
— Андрей Фридрихович, в приказе написано «ВВС 40-й армии, заместитель командира эскадрильи 380-го отдельного вертолётного полка». Всё чинно и благородно. Никаких ссылок.
— Это ты так думаешь. Там написано, что ты убываешь в 6-ю эскадрилью. Отдельную вертолётную, которая располагается в Шахджое, провинция Заболь. Повторяю, туда военнослужащих ссылают.
Согласен что перспектива не самая хорошая. Я думал, что в Шахджое был только отдельный отряд от эскадрильи из Лашкаргаха. И ничего общего со «штрафбатом» он не имеет. Похоже, что в этой реальности такое вполне себе возможно.
— Товарищ подполковник, и в чём проблема? Я не вижу здесь синонима слову «каторга», — ответил я.
Командир полка остановился и внимательно посмотрел на меня.
— Сань, двух командиров этой эскадрильи сняли с должности. Один заместитель уехал с переломами, полученными при невыясненных обстоятельствах. Ещё один застрелился. А трое из командного состава и вовсе получили заболевания, после которых их списали с лётной работы. И это за год! Я уже не говорю про случаи нарушения воинской дисциплины и неуставных взаимоотношений. Причём в отношении обоих полов.
— Командир, а вы-то откуда знаете это всё?