Афганский рубеж 4

Дорин Михаил

— Тряхнуло, — произнёс Виктор Викторович, когда выходил из второй атаки.

— Борт порядок? — запросил я.

— Порядок, — ответил Ломов.

Более оставаться здесь было нельзя. Один раз от ракеты ушли, но второго шанса могут не дать.

Только вышли из ущелья, как на глаза попались несколько машин, стремящихся как можно скорее уйти по просёлочной дороге. Есть возможность отработать и по ним.

— 105-й, работаем «сигарами», — дал я команду.

— Понял.

— Один заход выполняем и уходим, — уточнил

я.

Начинаем сближаться. Кеша наводится на цель, а Ломов в эфир уже чуть ли не кричит, что готов стрелять. Так быстро он прицелиться бы не смог.

— Марка на цели. Дальность 5, — доложил Петров.

— Приготовиться! Пуск!

Ракета с глухим звуков вышла из направляющей и устремилась к цели. Несколько секунд и произошёл взрыв. Первая машина в этой колонне уничтожена.

Пока я выходил из атаки, следил за Ломовым, прикрывая его. Только он отработал, я вывел вертолёт напрямую, и мы продолжили полёт в сторону Шахджоя.

— Теперь уже точно летим в пункт постоянной дислокации, — произнёс я по внутренней связи, утирая пот с кончика носа.

— Завтра нужно слетать на контроль результата. Либо группу высылать. Улов знатный! — довольным голосом ответил Липкин.

Он протиснул голову в мою кабину и подсветил карту. Ему нужно было моё подтверждение в каком месте мы накрыли лагерь духов.

— На выходе из ущелья. Вот здесь, — указал я на карте.

— Понял. Отметил. Ещё раз спасибо, Саныч. Ещё и за уход от ракеты. Я думал, что пора молиться, — ответил по внутренней связи Липкин, тяжело выдыхая.

— А ты умеешь, Петрович? — спросил Кеша.

Пётр промолчал.

— В окопах атеистов нет, верно? — сказал я.

— Не поспоришь.

Сколько уже раз убеждаюсь, что на войне без веры нельзя.

— Сан Саныч, одной верой сыт не будешь, — вновь заговорил о еде Кеша.

— У тебя день непродуктивный, если ты не съешь достаточно продуктов. Правильно, Иннокентий? — спросил я.

— Ну я правда есть хочу, — расстроено произнёс Кеша.

Дело уже сделано, но надо ещё перевалить за хребет Сургар. Продолжаем полёт и не прекращаем смотреть по сторонам. Я посмеялся над очередным требованием Кеши его покормить. Липкин ещё пару минут шутил над Петровым, но его шуткам пришёл конец.

В этот момент на проходе рядом с кишлаком Нава, я усмотрел какое-то пятно. Оно начало двигаться к нам, а потом резко изменило направление. Ещё несколько секунд, и световое пятно стало маневрировать.

Да и возле кишлака под горой, какое-то странное не то свечение, не то вспышки.

— Этот кишлак давно разрушен. Тут мирных нет, — произнёс Кеша.

— Наблюдаю, Саныч. Справа под 90°, — доложил Липкин. — Отработаем?

Я быстро осмотрел местность. Есть у меня сомнения. Уж слишком явно машина сначала ехала в нашу сторону, а потом свернула к ущелью. Как раз между двумя хребтами.

— Оставим. В ущелье уже не догоним, — произнёс

я.

— 102-й, наблюдаю цель, — прозвучал в эфире голос Ломова.

— 105-й, следуем на Коверкот, — повторил я, но, повернув голову, увидел, что Виктор отворачивает.

— Цель вижу. Готов к работе, — продолжил Ломов.

Только я собирался сказать что-нибудь погрубее в эфир, как с земли потянулся пунктир «сварки».

— Слева работают, — произнёс я в эфир, резко развернув вертолёт.

Пушка уже готова к бою. Направил Ми-24 на место стрельбы и выпустил очередь снарядов. Вертолёт слегка подбросило под действием отдачи.

Снаряды устремились к цели. Секунда, и произошёл взрыв. Столб пламени поднялся вверх.

— Назад! Запретил! — дал я команду Ломову, но ему было уже не вырваться.

Справа сверкнула вспышка, и в ночное небо устремилась ракета.

— Справа ракета! — произнёс я в эфир, но как тут уйдёшь.

Я быстро прицелился и пустил очередь из пушки по месту старта ракеты. Пока на земле в воздух поднимался огонь, я продолжал наблюдать след от выпущенной ракеты. Небо озарили три вспышки, одна ярче другой.

Вот он пресловутый «Старстрик»!

Вижу, как вертолёт Ломова начал вилять из стороны в сторону, снижаясь к земле. С правой стороны заметил, как что-то ярко засветилось.

— Пожар правого двигателя! — возвестила о попадании «девушка РИта».

— 105-й, вижу огонь справа, — сказал я в эфир и начал пристраиваться к неповреждённой стороне.

Если и сюда прилетит, то шансов спастись будет крайне мало у экипажа.

— Затушил, — доложил Ломов.

20 километров, отделяющие нас от Шахджоя, теперь превращаются в опасное мероприятие. Дотянуть на одном двигателе ночью не так-то просто.

Пока не было мыслей в голове о наказании Ломова. Сядем и будем разбираться.

— Ловушка была, Саныч, — сказал про внутренней связи Липкин, который сам первоначально предлагал пойти за машиной.

— Петрович, ты извини, но пока не до тебя сейчас, — объяснил я, смотря на вертолёт Ломова.

Прямого попадания ракеты не случилось. Однако взрыва рядом хватило, чтобы поражающие элементы повредили двигатель. Главное, чтобы и второй не встал.

— Не молчи, 105-й. Что у тебя происходит? — запросил я.

— Температура и обороты винта норма. Держаться на уровне 95%.

— Не проваливай их ниже 92%. Рядом с дорогой на Кандагар сбросишь подвески. Готов?

Мы ещё не совсем вышли из-за хребта, но уже видна серая ленточка дороги Кандагар — Газни. Здесь и можно Ломову облегчить вертолёт.

— Сбросил, — доложил Виктор.

— Коверкот, я 102-й. Команду техпомощи и пожарку к посадке. Фельдшера предупредите. По 105-му попали, — сказал я в эфир.

— Принято, — ответил руководитель полётами, но на заднем фоне было слышно, сколько человек у него запрашивает обстановку.