Афина. Голос войны
Шрифт:
Передернув плечами, Кассандра поправила саму себя — не вложение золота, а решение доверять в их ситуации оправдало себя. Чуть улыбнувшись, она рухнула на мягкую кровать и зарылась в одеяла, тут же засыпая.
Глава 23
Эвр ворчал. Пенициллин развивался долго, непростительно долго, Геба слабела, все реже приходя в сознание, а Талия, упрямо задрав подбородок, отвлекала его на всякие глупости.
– Вы не ели с утра, - она бухнула поднос на стол прямо перед носом Эвра.
– Ешьте!
– Вроде
– Не фрукты, спасибо!
– Конечно, не фрукты, - фыркнула та.
– Кто ж ими наестся-то?
– Шпасиба, - невнятно прочавкал Эвр, вызвав закатывание глаз у своей служанки.
«Теперь понятно, почему меня к нему приставили», — подумала она, глядя, как невероятно голодный Эвр Влахос, не желающий есть еще полминуты назад, давится кусками мяса, почти не жуя. — «Он же помрет от голода, если ему под нос тарелку не поставить».
На самом деле, когда она узнала, ради чего Эвр почти не спит и не ест, она испытала к нему небывалое уважение. Хотя раздражать он Талию тоже умудрялся, куда без этого. Он вздрагивал, когда она входила в его комнаты, вечно затемненные занавесками, после пары минут настойчивого стука, спал как попало, иногда на софе, а иногда прямо на кресле, отказывался есть и иногда пренебрегал гигиеной, что особенно выводило из себя чистоплотную Талию.
– Не забудьте почистить зубы, - уперев руки в бока и нависнув над ним, грозно сказала она.
– И пройдитесь нитью!
Эвр чуть не поперхнулся.
– Хорошо, - кивнул он, решив не спорить.
– Но вроде как господин тут я...
Даже для его уха прозвучало жалко. Талия, полностью проигнорировав его слова, скрестила руки на груди в ожидании, и Эвру ничего не оставалось, как пойти в ванную комнату в тихой надежде, что хотя бы туда за ним не последуют.
Вначале он выдохнул — Талия осталась в комнате. Он открыл вентиль с холодной водой, умылся, почитил зубы, пару секунд смотрел на моток шелковой вощеной нити для зубов, смирился и принялся ей орудовать.
– Я попросила нагреть воды вам для ванной.
Эвр чуть не подпрыгнул и порезал десну.
– Стучаться надо!
– рыкнул он со свисающей изо рта нитью.
– Выметайся!
Удовлетворенная увиденным Талия покинула ванную без спора. Эвр, подозрительно глядящий в сторону двери, через какое-то время вернулся к процедурам, злясь и прокручивая ворчливые мысли в голове.
Быстро утомившись от злости, он вернулся в комнату и снова ощутил отчаяние.
– Талия, - задумчиво позвал он девушку, убирающую разбросанные им вещи.
– У меня проблема.
Та выпрямилась и чуть приподняла бровь, показывая, что слушает.
– Видишь, - он подошел к подоконнику, где плесневел порезанный на тонкие кусочки хлеб, взбрызнутый сладкой фруктовой водой.
– Плесень сине-зеленая?
Талия поморщилась и кивнула.
– Из нее можно выделить лекарство, - задумчиво сказал Эвр.
– Но пока ее очень мало, и этого количества недостаточно. Мне придется ее растить еще минимум неделю, Геба
– Вы хотите чтобы я позвала лекаря?
– уточнила Талия, чуть прищурившись.
– И почему вы не сделали это с самого начала?
Эвр прикрыл веки.
– Потому что я не подумал, - с трудом признал он.
– Я недавно сам узнал об этих свойствах плесени.. кстати, только такая. Черная, красноватая и все другие виды плесени опасны, да и эту нужно будет обработать. Не подумал, что времени на ее произрастание нужно много.
Талия сжала челюсть, напряженно уставившись на Эвра.
– Я сбегаю, - отрывисто бросила она.
– Талия. Есть еще соображение... В общем, постарайся найти лекаря, не связанного с семьями.
Лицо служанки чуть прояснилось, и она кивнула уже без зверского выражения на лице и вышла из комнаты. Эвр устало рухнул на кресло, в очередной раз вызвал проекцию расчетов, невидящим взглядом посмотрел на них и свернул, ощущая тяжелую, неприятную вину.
Через десять минут посыпания головы пеплом в комнату Эвра постучали.
– Войдите, - неожиданно тихо произнес он, откашлялся и сказал уже громче.
– Войдите!
Бадьи с кипятком несли, благо, мужчины. Правда, на Эвра они косились со злобой, но тому было все равно — пока они не могли быть частью сопровождения, пусть приносят пользу. Выглядели беженцы все еще плохо, взять ту же Талию — высокая, хорошо сложенная, из-за недоедания она казалась жердью, и ключицы ее выступали совсем не соблазнительно, а пугающе. Портрет дополняли посеревшая кожа, мозоли на руках и ногах и посеченные сухие волосы. Черты лица Талии, несомненно, были хороши: нос с горбинкой, четкий овал лица, в меру пухлые губы и высокий лоб — но его так портили впалые щеки, синяки под глазами и общая болезненность.
Эвр тяжело вздохнул, полностью пропустив уход мужчин из своих покоев из-за погруженности в нерадостные рассуждения. Выпрямился, с тоской посмотрел на зашторенные занавески, ведь инструкции Афины гласили, что плесень не любит прямой солнечный свет, а потому ему приходилось жить в сумерках.
Покои ему достались на солнечную сторону, по иронии. Изящные арочные окна, чтобы закрыть их полностью, пришлось дополнительно звать мастера — гардины по изначальной задумке висели только сбоку, для легкой тюли, обрамляющей по краям, и пришлось установить дополнительные, чтобы выдержали тяжелую ткань.
Раньше эти покои, похоже, принадлежали хозяину особняка. Рабочий кабинет, куда попадали сразу из коридора, с тремя окнами, просторным диваном перед ними, рабочим столом, приставленным к стене, и книжным шкафом, занимающим почти всю другую стену. Дальше — спальня и ванна, и у Эвра в распоряжении даже оказался балкон, выходящий в сад.
Он ощущал себя неуместно после шести лет жизни в бараке вместе с сестрой. Пустые полки навевали тоску, и, похоже, Эвру придется провести здесь много времени, прежде чем ему снова удастся привыкнуть и к слугам, и к большим покоям. Настолько, что дополнительно принесенная для Гебы тахта совершенно не потеснила его.