Африканский дневник
Шрифт:
Вчера плыли мы посередине лазурного моря; и синие сини ходили вокруг в лабрадорных оттенках; сегодня же море жижеет; и плещутся мутные зелени в крепнущем жаре; склонилися к берегу Триполи; тут угрожают песчаные мели; и измеряют тут целыми днями морские глубины матросы.
Порою бросаем мы взор на приподнятый мостик; старик капитан ходит взад и вперед там; и мы поднимаемся смело по лесенке (он разрешил нам к нему подниматься); он тыкает пальцем в огромную карту:
– «Вот здесь мы».
– «Вот видите – Крит».
– «Мы его миновали уже».
– «И теперь поплывем параллельно Египту».
– «А что же рисование»?
Ася приходит с картоном; старик, расправляя седины, садится – позировать, Ася рисует его; между ними – нежнейшая дружба; старик все зовет нас с собой:
– «Ну чего вам в Египте: воспользуйтесь случаем, что мы плывем так далеко; я вас бы оставил охотно; вы нам не мешаете: наоборот, веселее плыть
Нас прельщает далекое плаванье, – но… – мы без денег: в Каире ждут деньги, наверное; но ждать «Arcadia» нас не намерена: даже в Суэце она не останется, прямо пройдет через Красное море – до Индии:
– «Вот в Порт-Саиде всю ночь будут нас грузить углем; с рассветом пойдем мы Суэцким каналом; и после мы в море на 23 сутки».
Мне – грустно: мне хочется в Красное море; рукою подать. Недалеко Суэц; дальше – Рас-Магомет, оконечности каменистой Аравии: там возвышается в далях, над мысом – Синай; недалеко ведь Джедда; все Красное море длиною каких-нибудь две с половиной тысячи километров; мерещутся: Мекка, Медина и Мокка; мерещется мне Суаким, где заширится море, мерещутся красные краски его (от растения из «trichodesmies»); Баб-эль-Мандеб, или «ворота из слез» – вспоминаю: Аден, океан.
Нет, довольно мечтать.
– «Вот как выйдем мы в Красное Море, – охватит жара», – продолжает болтать капитан.
Разговор переходит на змеи:
– «Конечно, громадные змеи – не сказка: свидетели есть у меня; и – видавшие… Э, да не верьте ученым: ученые просто не видели их; меньше шансов увидеть им; мы моряки, эти шансы имеем; мы – видим; и вот, в этих водах они – тоже водятся»…
Мы – умолкаем, и я вспоминаю невольно: все ужасы моря; сказанья о страшных кальмарах встают: осьминог может в бездну, схватив своим клювом, увлечь за собою корабль; по преданию древности: есть осьминоги длиной с настоящую милю; мне вспомнился бой с осьминогом, описанный Виктором Гюго, и чудовищный бой, нарисованный Жюль-Верном.
Пучины, волнуясь, кипят; наклонившись за борт и держа рукой шляпу, вперяюсь глазами в водовороты кормы; здесь, в воде, укрывается жизнь: Средиземное море – обильно; под этой поверхностью ерзают быстро миноги (длиною до метра); во тьме серопепельный скат пронесся летучею мышью под нами белесым своим животом; здесь живут осетры в десять метров, питаясь мелкой рыбкой; акулы, не слишком большие [65] , оскалясь, проносятся вверх животом, догоняя летящий с поверхности наискось, вниз, в глубину треугольник тунцов [66] ; зеленеют, желтеют, лазурятся телом мурены; и барбумы, райские птицы морей, у поверхности – ярко огнятся; анчоусы, стаи коньков и других «pleuranectes» здесь водятся, – скаты; и даже: встречали в волнах Средиземного моря – больших кашалотов, которых тела – только пасти с желудками; средь зоофитов здесь водятся губки, бероэ, рои голутурий, ципиды, лучающие фосфорный блеск; и оранжевым кружевом галеолфа – цветет, освещаема, солнышком; раки, лангусты, морские ежи, эвриолы, атланты и цинтии, переплетаясь родами и видами – множатся в водах; и зреет на ракушке цвет перламутра; пучина ж – пустынно кипит.
65
В 12 фунтов.
66
Рыба с черно-синей спиной и серебристым животом.
Тусклый вечер; старик капитан распустил свою бороду в ветре; кроваво садится за морем круг солнца; он, вот – тусклый круг: желтокарие сумерки светятся: странные сумерки!
– «Солнце садится в пески», – говорит капитан, подойдя, – «то – оттенок пустыни; мы – близко от берега».
Все – изменилось: цвет неба, цвет моря, оттенки заката; стоит яркий жар; и – безветрие; ширится там, от египетской, близкой земли тускловатая мгла.
Подплываем сегодня к земле; море – гладится; солнце – палит; целый день измеряют глубины: здесь – мели: ветрами пустыни выносятся в море пески.
Подхожу к капитану:
– «Мы – где»?
– «Мы – на уровне дельты: и скоро увидим Дамиэтту».
В трубу увидали дамиэтский маяк: показался; и – скрылся.
И – все – подтянулись: кругом разговоры об угле, который должны нам доставить, чтобы нас не задерживать – нет же, не нас; мы сегодня уже не ночуем в каюте: в отеле.
И – грустно: семья офицеров так ласково встретила нас; каютка, как комнатка: плыть бы и плыть.
Поднимается что-то издали; земля – не земля, а какая-то вышка.
Звонки.
– «Порт-Саидский
И – маяк вырастает, и – группа тусклейших домов вырастает за ним: Порт-Саид – это отмели, авангарды пустыни; пустыня объяла его…; и я думаю: там, вон, Аравия.
Старый историк, Кальдун, отмечает три слоя арабов Аравии: это – «Ариба» (древнейшие жители), более поздние жители; и – «Мустарриба» (потомки Измаила); в более позднее время они населили Наджед и Геджас.
На севере триба Амаликов [67] (смесь из семитов с хамитами), к югу ветвясь, достигает – мест Мекки; амалекинянская разновидность катуров считает, что предком катуров был сам Авраам [68] ; арамейская кровь – проливается в них, как гласит о том клинопись [69] ; царство сабеян окрепло – отсюда; торговлю с ним вел Соломон; посылала товары сабеянам Индия; Навуходоносор разрушил торговлю; она восстановлена персами [70] ; здесь выявляются нравы кушитской культуры (деленье на касты) [71] , обрезанье, мифы, преданья [72] ; Агатархид нам рисует чертоги царей сабеитских, гаремы; и – толпы чиновников; замки вассалов когда-то покрыли Аравию; множеством утвари славны древнейшие местности древних арабов; комфорт до Ислама еще прививается жителям здесь; сам Ислам – реставрация: новая роспись на старых облупинах фресок культуры; по Плинию, в городе Гадрамаута, в Саботе, стояло уже шестьдесят пышных храмов, а в Тамне – стояло их более; а историк Казвини в седьмом еще веке по приказанию калифа Отмана описывал башню сабеян; по описанию стиль ассирийский – господствовал.
67
Амаликитяне.
68
Coussin de Perceval. Histoire des Arabes avant L'isiemisme.
69
Ленорман Ф. Руководство к древней истории Востока. Арабы.
70
Idem.
71
Страбон.
72
Renan. Histoire des langues semitiques.
Культ аравийский отчасти был культ Вавилона; единственный Бог возвышался над прочими; монотеизм заслонило барокко из многих богов (или – планет); все же в центре сияло единое солнце; до вспышек Ислама тянулось горение древней религии; праздники здесь приурочены были к вступлению солнца в созвездье Овна; а светилам во образе многих богов поклонялись в «харамах», к которым текли пилигримы; Кааба, или черный таинственный камень, упавший с неба – уж чтился; легенда гласит: Авраам с Исмаилом построили меккскую святость в честь дальней планеты Сатурн [73] ; Магомет реставрировал культ, как и многие, впрочем; во время правления Цезаря чтили Каабу уже [74] ; чистотой древних бытов просвечены нравы Аравии, в древних рисунках среди египтян и мидян уже видим араба таким, какой ныне стоит перед нами; костюм неизменен его.
73
Ленорман.
74
Диодор Сицилийский.
Коричневатое и туманное солнце упало за земли; от этих земель простирается томная, золотокарая муть; солнце – скрылось; заря – не зажглась; но повсюду возникли пространства каких-то беззорных свечений, в египетских сумерках мы; налетает от берега шквал, пропестрела рябая вода; и – опять успокоилась; движется прямо на нас тупоносый баркас (это – уголь); «Arcadia» тотчас же будет грузиться; свистя, подлетает моторная лодка: то – высланный с берега лоцман.
«Arcadia» движется медленно; красные куклы танцуют в воде, образуя один нескончаемый ряд к Порт-Саиду; и – отмечающий: место форватра; спереди видим морганье кровавых, зелененьких глазок; а с правого боку уже тянется каменный мол; и, как кажется, бронзовый памятник инженеру Лессепсу, медлительно выросши, – справа проходит.