Африканский дневник
Шрифт:
Так бы я передал впечатление Музея: быть может, напутал я в частностях? Как бы то ни было, но пестрота предо мною жила…
И – выходишь: тяжелое здание вот отступило от улицы, кроя кокетливо там завитушками зелени стены; кирпичного цвета оно; под приподнятой башней из камня изваяны львы, а в оконных простеночках – неуловимые кариатиды окаменели, серея, прижавши к бокам мускулистые руки; они – египтяне; они – стилизованы; к лбам привалился карниз; вероятно, тяжелое здание – дом фабриканта: английского, или… сирийского, анатолийского, может быть, малоазиатского – кто его знает! Коль здесь англичанин, то дом – фешенебельный дэнди, коль это сириец, – дом – «шик»!
Посеревшее чудище лепится рядом с кирпичным: все шесть этажей с жалюзи.
А в углу перекрестка, запертого зданьями, ярко присела мечеть, приподняв минаретик к четвертому этажу: к жалюзи; то – обломок прошедшего; сплющилась сбоку коробками: фыркают «шики», косясь на нее, ожидая когда наезжающий лорд из Шотландии вместо мечети посадит коттедж, чтобы снежные дэнди и нежные лэди, и белые бэби в летающих локонах на перелетной коляске к нему подъезжали, смеясь.
Одногорбый
Компания скромнейших фесочек мчит за собою в кафе баклажанного цвета халат; а халат упирается:
– «Хаха!»
– «А!»
– «Хаха!»
И – спорит; вовсе раздетая хаха на тощие ребра напялила там… (вы представьте себе!)… пиджачек [114] ; и гуляет в тюрбане; сиреневый смокинг проходит с яичным, напяливши чистую феску с обгрызанным хвостиком; это студенты, свиставшие Рузвельту в прошлом году: недостаточно он либерален! То – «шики» Каира: «ошикали»… Рузвельта; и – пробегают в читальню; проходят: Мирджаны, Марджаны, Мурджаны, Идрисы, Халали, Рекасы, Фераджи, Мурзали [115] , сиреневый смокинг, быть может, Рекас-ель-Эдин, или даже – ель-Нил, а яичный – Гуссейн-Магомет-Нур-Абдин, или Ахмет-ель-Динкани, быть может, Бекат-ель-Бергут; осыпают себя неприятными криками.
114
Иные туземцы действительно надевают пиджак на абассию, выглядя шутами.
115
Арабские имена.
– «Хвейс!» [116]
Те – без звания (просто «Мурзали»), а эти – «эффенди»: Али-Магомет ель-Араби эффенди, наверное – копт; и – католик («Базили!»); халат баклажанного цвета, – конечно, Ага-Мустафа, или – турок (что – то же!); а тот, пробегающий с банкой оливок, в кукурузных штанишках и с огненным галстуком – грек: Ассинаки, который когда-нибудь будет «пашей» в Малой Азии и перережет армян: Ассинаки-Эмин-Сириаки-Паша; если же он поселится в Париже, то, может быть, так, как сородич его, Попандопуло, станет еще декаденским поэтом; быть может, в Одессе еще расторгуется грецкими губками; выстроит виллы на Малом Фонтане; и летами и с целым семейством он будет живать в Митилэнах; пока – он в Каире.
116
Хорошо.
Гляжу на туристов: старательно делают вид, что они – старожилы страны, щеголяя в желтеющих шлемах с вуалью, а «хаха» Марджан их усадит на ослика: будет гонять по Каиру на радость Рекасам, Идрисам и прочим бездельникам:
– «Хвейс!»
– «Уляля!»
– «А!»
– «Бакшиш!»
Полетят бакшиши!
Джентельмены попрячутся за спины злых полицейских, которые будут дубасить руками по спинам Рекасов; Рекасы, спокойно избитые, знают, что те джентельмены у них, у Рекасов, в руках; полицейский, прибив, отвернется; Рекасы опять нападут; это все лишь комедия; завтра Мурджан-полицейский, надевши абассию, сам превратится в Рекаса; Рекас же, надевши мундирчик, поднимет торжественно белую палочку.
Все – здесь двусмысленно!
Это – Каир…
Иногда улыбнется пленительно он; златокарими зорями ползает в воздухе, переполняя свечением пролеты проспектов; и – нильской струею блеснет; и – пройдется отряд музыкантов, вопя ослепительной медью разинутых труб; и феллахи бегут по бокам; бирюзового цвета карета поедет в кайме золотых гайдуков, у которых развеяно белое что-то… То – свадьба.
Течение
Нил изливается массой воды из нианзы [117] «Виктория», пересекая седым водоскатом в нианзу «Альберт» – от экватора к тропику Рака, у Ассуана вступая в умеренный климат, а у Каира пересекая 30-ый, как кажется, градус и – дельтой ветвясь от Каира на север: до моря, и вытяни петли извивов его, он имел бы длину до семи тысяч верст, то есть, кажется, две с лишним Волги.
Нианза «Виктория» стала известной недавно [118] , она занимает поверхность Баварии [119] ; тысячей верст обегает окружность его; обнимая пространство двух русских губерний; и Нил, и нианзы поят массой вод ледники Руэнцори, которые ярко описаны Стэнли [120] , открывшим, что кряж Руэнцори и Лунные горы, когда-то известные страннописцу Эдризи [121] и древним (о них говорилось в эпоху Гомера еще) – суть различные наименования тех хребтов; уже грек Гекатеус гласит, что у нильских истоков, в горах, проживают пигмеи; пигмеи доселе живут в тех местах [122] как о том заявляет и Стэнли и прочие.
117
Нианза – негритянское слово, обозначающее скопление вод; нианзой может быть и река, и озеро; отсюда: «Виктория-Нианза»,
118
В 1857 году открыто Спиком.
119
6600 квадратных верст.
120
«В дебрях Африки» (русск. пер.).
121
Арабский географ 12-го столетия.
122
Стэнли Г. М. История поисков, освобождения и отступления Эмина-Паши.
Вытекши из двух нианз, соединяется северный Нил (уже в Судане) с притоком: с рекою Газелей, с Собатом; и получает название: Бахр-ель-Абиад: Белый Нил; у Хартума вливается мощный приток ель-Азрак, или Бахр-ель-Азрак [123] , ниспадающий с озера Цан [124] проливающий мощные воды с июля до зимнего времени; далее Нил принимает Атбару (уже – выше), втекая в Египет у станции Вади-Хальфа (границы); и здесь образуют пороги – последние; но в просторечии именуют их «первыми»; многие едут до «первых порогов», немногие – дальше: в Хартум.
123
Или «Голубой Нил».
124
Озеро Цан находится в Абиссинии.
Нил льет проносимый поток абиссинской воды уже в июле; и далее: в августе: в сентябре воды падают; мощный разлив октябрем остановлен; вода поднимается у Ассуана на 24 аршина; и у Каира – на восемь; когда-то у дельты на солнышке грелся, разинувши рот, крокодил; и пускал пузыри по воде – бегемот; но бежал бегемот, как и лев, за Хартум; крокодил убежал к Асуану [125] .
В географических картах недавно лишь с точностью вычерчен Нил; но влияние озера на течение Нила отмечено верно Гиппархом; озера, согласно Гиппарху, высоко взлетают на север, покинув экватор; и это – ошибка, конечно; у Птоломея слетают на юг, за экватор; и это – ошибка; вернее они у Эдризи (на несколько градусов ниже экватора) [126] .
125
Меч Сергей. Сахара и Нил.
126
Стэнли.
Все показует, что некогда знали истоки реки; лишь позднее забылись они; в 18-ом и 19-ом веке (в начале его) утверждалась о Ниле какая-то чушь, упразднившая верное мнение Гиппарха, Эдризи и Птоломея; бракуя позднейших картографов, ньше мы ближе к картографам ранним [127] .
Хребет Руанцори когда-то назвали горами Луны [128] ; и поздней называли арабы его Джкебель-Гумр; Юлий Цезарь мечтал поклониться таинственным Лунным горам, уверяет нас Стэнли: прекраснее Бернского Оберланда они [129] . Что касается негров, живущих в той области, то наблюдаемы ныне еще атрибуты египетской жизни у них; как одеты ахумы, уатузи, уарунди теперь, одевались за 3 1/2 тысячи лет эфиопы, платившие дань фараонам; такие же у них инструменты, шкатулки, посуда, ножи, деревянные ложки, сандалии, посохи, флейты и «мунду» [130] ; орнамент – сплошной треугольник: на тканях, на доме, на утвари (как и в Египте); цвета – желтый, черный и красный; манера держать себя (позы и мины) такая же, каковую мы видим в египетских старых рисунках; не видим мы часто канвы всех сплетений, родивших там «негра»; и «негра», как «араба» представляем абстрактно; из расселения пяти типов (полуэфиоп, эфиоп, негр, пигмей, бербер, мавр) возникали пестрейшие множества негрских племен; то имевших культуру, то – «диких» [131] .
127
«Карта, перевернувшая вверх дном все показания Гомера, Гиппарха и Птоломея… изданная в 1819 году Констеблем: разве не позволительно думать, что он составил ее в припадке острого разлития желчи». Idem? т. II, с. 284. Гуг Муррей – положительней, ибо принимает во внимание свидетельства древних. Idem.
128
Птоломей чуть ли не первый выразил правильное понятье об общем течении Нила и отнес его источники к громадному хребту «Гор Луны». Idem, т. II, с. 298–312.
129
«Мысль теряется в этой бездне веков, протекших со времени поднятия Руэнцори из недр, – проникаюсь… благословением и радостной благодарностью за то, что мне довелось все это видеть. Иного рода чувства… поднимаются в душе при мысли о том, что в одном из наиболее глухих углов земного шара, вечно окутанный туманами, опоясанный грозовыми тучами… скрывался один из величайших… гигантов, снежные главы которого вот уже пятьдесят веков составляют благосостояние египетских народов». Idem.
130
Палица, напоминающая египетскую секиру.
131
Idem, т. II: «Племена, населяющие луговую область».