Агасфер (Вечный Жид) (том 3)
Шрифт:
– Как? Вы ее еще не видали?
– Не обвиняйте нас в равнодушии или в неблагодарности...
– грустно заметила Бланш.
– Вина не наша, что мы не около нее!
– Кто же вам помешал?
– Дагобер... наш старый друг, которого вы сейчас видели.
– Он?.. Но отчего же он не допустил вас исполнить свой долг?
– Значит, правда, что быть около нее наш долг?
Госпожа де Сен-Дизье с хорошо разыгранным изумлением смотрела поочередно на обеих девушек и, наконец, сказала:
– И это вы, вы, девушки с
– Наша первая мысль была бежать к ней, уверяем вас, сударыня, но Дагобер нас так любит, что вечно за нас дрожит и боится...
– А тем более теперь, когда нас поручил ему отец; в своей нежной заботе о нас он преувеличивает опасность, которой мы можем подвергнуться при посещении гувернантки!
– Сомнения этого достойного человека вполне понятны...
– сказала святоша, - но его страх действительно преувеличен. Вот уже много дней, как я и многие мои знакомые посещаем больницы, и никто из нас не заболел... Да теперь доказывают, что холера вовсе не заразна... так что вы можете быть спокойны...
– Есть опасность или нет, - заметила Роза, - это все равно, если нас призывает долг.
– Конечно, милые дети, иначе она вас могла бы укорить в неблагодарности и трусости. Кроме того, - прибавила лицемерно ханжа, - недостаточно заслужить уважение людей... Надо подумать, как бы заслужить милость Божью и для себя и для своих... Вы говорите, что потеряли вашу матушку?
– Увы, да!
– Ну вот! Хотя, конечно, надо надеяться, что она находится в числе избранных, как приявшая христианскую кончину... Ведь она приобщалась и исповедалась перед смертью?
– добавила княгиня как бы мимоходом.
– Мы жили в глуши, в Сибири, - грустно отвечала Роза.
– Матушка умерла от холеры... а священника поблизости не было...
– Неужели?
– с притворным ужасом воскликнула княгиня.
– Неужели мать ваша умерла без напутствия?..
– Мы с сестрой одни молились за нее, как умели, и оплакивали, а Дагобер вырыл могилу, где она и покоится!
– сказала Роза с глазами, полными слез.
– Ах, бедные девочки!
– воскликнула святоша с притворным отчаянием.
– Что с вами?
– спросили испуганные сироты.
– Увы! Несмотря на нравственные качества вашей матери, она еще не в раю с избранными!
– Что вы говорите?
– К несчастью, она умерла без покаяния, и ее душа еще мучится в чистилище, ожидая, когда Господь смилуется над ней благодаря молитвам, воссылаемым за нее отсюда.
У госпожи де Сен-Дизье при этих словах был такой убитый, безутешный и печальный вид, что девушки, с их глубоким дочерним чувством, чистосердечно поверили страхам княгини за их мать и с наивной горестью упрекали себя в том, что так долго не имели понятия об особом значении чистилища. Святоша очень хорошо поняла, какое действие оказала на сирот ее лицемерная ложь, и продолжала с притворным
– Не отчаивайтесь, дети мои: рано или поздно Господь призовет к Себе вашу мать. Кроме того, разве вы сами не можете ускорить ее освобождение?
– Мы? Но как? О, скажите! Ваши слова так напугали нас, мы испугались за нашу бедную мать!
– О бедные дети! Какие они милые!
– сказала княгиня с умилением, пожимая руки сирот.
– Знайте же, - продолжала она, - вы можете многое сделать для вашей матери. Скорее чем кто-либо, вы сможете умолить Господа, чтобы Он взял эту бедную душу из чистилища и водворил ее в раю.
– Каким образом, как?
– Заслужив Его милость похвальным поведением. Вот, например, исполняя долг преданности и благодарности в отношении вашей гувернантки, вы, несомненно, угодите Богу. Я убеждена, что, как говорит и аббат Габриель, это - доказательство самого высшего христианского милосердия, и оно будет зачтено Господом, которому особенно приятны молитвы дочерей за мать; благородные, добрые дела заслужат ей прощение.
– А! Значит, уже дело касается не одной нашей больной!
– воскликнула Бланш.
– Вот Дагобер!
– сказала Роза, прислушиваясь к шагам поднимавшегося по лестнице солдата.
– Успокойтесь, мои милые... и не говорите ничего этому превосходному человеку...
– поспешно заметила княгиня.
– Он только понапрасну испугается и будет препятствовать вашему великодушному намерению...
– Но как же узнать, где находится наша гувернантка?
– сказала Роза.
– Доверьтесь мне... я все разузнаю, - шепнула святоша.
– Я побываю у вас еще, и мы составим заговор... да, заговор... для скорейшего спасения души вашей бедной матери...
Только что она успела с лицемерной набожностью сказать эти слова, как в комнату с сияющим лицом вошел Дагобер. Он не заметил волнения девушек, несмотря на то, что они плохо его скрывали.
Госпожа де Сен-Дизье, желая отвлечь внимание солдата, подошла к нему и любезно проговорила:
– Я не хотела уходить, месье, не выразив вам похвал, каких заслуживают прекрасные качества ваших питомиц!
– Ваши слова меня не удивляют, мадам, но все же радуют. Ну, я надеюсь, вы внушили этим упрямым головкам все, что следует относительно заразы...
– Будьте спокойны!
– перебила его княгиня, обмениваясь взглядом с девушками.
– Я сказала им все, что нужно, и мы друг друга теперь хорошо понимаем.
Эти слова доставили Дагоберу большое удовольствие, а госпожа де Сен-Дизье, ласково простившись с сиротами, отправилась в своей карете к Родену, ожидавшему ее неподалеку в фиакре, чтобы сообщить ему о результате свидания.
50. ГОСПИТАЛЬ
Среди многочисленных временных больниц, устроенных в разных кварталах Парижа во время холеры, одна была размешена по улице Белой Горы, в доме некого частного лица, предоставившего для этой цели просторный первый этаж.