Агидель стремится к Волге
Шрифт:
Князь смерил атамана недоуменным взглядом и строго спросил:
— Что это ты мне подал, а?
— Желаем природного царя Михаила Федоровича! — без обиняков заявил тот, всем своим видом и тоном давая понять, что за ним стоят все казаки.
Думцы переглянулись.
— Да кто ж таков, этот Романов?
— Сын митрополита Филарета, в миру — Федора Никитича Романова.
— Сколько же ему годов-то?
— Шестнадцать, — с готовностью подсказал Иван Никитич Романов, дядя Михаила, намекая, что тот слишком неопытен, и пытаясь обратить внимание знати на себя.
Однако возраст претендента мало кого интересовал.
— И чем же славен сей вьюноша? — прозвучал
— А ничем, акромя того, что королевичу Владиславу крест целовал да в Кремле вместе с поляками отсиживался, — не без ехидства напомнил кто-то.
Таких сидельцев в соборе было много, и один из них не преминул сочувственно заметить:
— Куда ж ему было, бедолаге, деваться, коли отец его у ляхов в плену пребывал?..
Многие понимали, что лучше Пожарского — прославленного воеводы и прямого потомка Рюриковичей, по всей Руси не сыскать, но никто о нем даже не обмолвился. А поддержки у того не было. Зато казаков по Москве да по окрестностям собралось великое множество. Они же были за Михаила Романова.
Данное обстоятельство и предопределило выбор. Двадцать пятого февраля 1613 года по русским городам были разосланы грамоты следующего содержания: «И вам бы, господа, за государево многолетие петь молебны и быть с нами под одним кровом и державою и под высокою рукою христианского государя, царя Михаила Федоровича. А мы, всякие люди Московского государства от мала до велика и из города выборные и невыборные люди, все обрадовались сердечною радостию, что у всех людей одна мысль в сердце вместилась — быть государем царем блаженной памяти великого государя Федора Ивановича племяннику, Михаилу Федоровичу. Бог его, государя, на такой великий царский престол избрал не по чьему-либо заводу, избрал его мимо всех людей, по своей неизреченной милости. Всем людям о его избрании Бог в сердце вложил одну мысль и утверждение».
В начале марта из Москвы отправилось посольство на поиски Михаила, который, как выяснилось, находился в то время вместе с матерью в Ипатьевском монастыре Костромы.
Михаил Романов въехал в стольный град в начале мая, а венчание его на царство состоялось одиннадцатого июля. После всенощных бдений на рассвете вся Москва была растревожена звоном кремлевских колоколов, не прекращавшимся до тех пор, пока царь не прибыл в Успенский собор.
Во время коронации его дядя боярин Иван Никитич держал шапку Мономаха, боярин князь Трубецкой — скипетр, а боярин князь Пожарский — державу.
XXXI
В конце следующей недели после коронации царь собрал у себя бояр и вождей башкирского воинства, готовившегося к возвращению в родные места.
— Никогда не забуду отваги вашей, вечно буду благодарен за то, что помогли изгнать из Москвы поляков и шведов, — поблагодарил их Михаил Романов прилюдно. — Будем и впредь крепить наш испытанный в сечах союз.
С ответным словом выступил от имени башкир представитель племени Тамьян Тюлькесура-бей.
— Государь, самая великая русская река — Волга, у башкортов же главная река — Агидель. Агидель катит воды свои к Волге. И точно так же, как наша река вливается в вашу Волгу, мы вошли своей волей в великое государство Русское…
Бояре, в восторге от такого сравнения, тут же подхватили его слова.
— Надо же, здорово подмечено! Река ваша, пускай не напрямки, а все же сливается с Волгой-матушкой! И вы — навроде Воложки вашей — к нам примкнули…
— Вельми удачное сравнение!
— По всему выходит, на роду нам написано жить в дружбе!..
Тюлькесура не стал дожидаться, когда вельможи успокоятся, и продолжил:
— Воистину
Завершив свою речь, Тюлькесура поздравил русских с избранием нового царя и в ответ услышал восторженные выкрики:
— Да здравствует наша дружба с башкирцами присно и во веки веков!
— Великая Волга множится водами вашей Белой Воложки!..
Тюлькесура был тронут проявлениями дружелюбия, хотя в глубине души и сознавал его истинные причины. От присутствия башкир государству Российскому никаких хлопот: денег из казны своей на башкирскую конницу, входящую в состав русского войска, затрачено не было. В отличие от неблагонадежных казаков-бузотеров, башкиры вели себя скромно и ни на что не претендовали, сами обеспечивая себя снаряжением, лошадьми и продовольствием.
Вручив башкирам подарки, молодой царь приветливо улыбнулся и спросил:
— Может, вам помощь какая нужна?
— Покамест нет, государь, — ответил за всех Тюлькесура-бей и добавил: — А вот просьба небольшая будет. Нельзя ли к нам в Уфу воеводой Алябьева направить?
Михаил Романов обвел взглядом присутствовавших.
— Где воевода?
— Тут я, государь, — откликнулся сзади черноусый и чернобородый молодой человек, резво вскакивая.
— Согласен ли ты быть в Уфе воеводой?
— Согласен, государь! Постараюсь оправдать доверие. Я ведь хорошо знаю башкирцев и мыслю далее крепить наш союз.
Царь, довольный ответом Алябьева, расплылся в улыбке.
— Вот и славно! Поезжай в Нижний Новгород, уладь свои дела да перебирайся в Уфу.
— Слушаюсь, государь!
На другой же день после приема башкирские воины отправились в путь. Истосковавшись по родной стороне, они очень спешили.
Несколько лет Тюлькесура-бей не был дома. Как будто целая жизнь прошла. Все семейные заботы легли на плечи его жены. Небось, ждет не дождется его возвращения, бахыркай-бедняжка. И то хорошо, что хоть не напрасно: Всевышний явил свою милость Тюлькесуре, оставив его живым и невредимым. А ведь сколько соратников и друзей сложили свои головы на чужбине. Не видать им больше родного Урала, любимых жен да детей!..
Прерывая горькие думы вождя, кто-то запел «Гильмиязу».
Вдоль Уральских гор Хакмар струится, К священной Кибле та река стремится, А я родной вспоминаю дом. Вернулся б туда хоть пешком, хоть ползком.У Тюлькесуры защемило сердце от невыносимой тоски. И вместе с другими он присоединился к певцу.
Что там светится впереди — То ли солнце, ай, то ли Урал? На чужбине прошла моя жизнь. То ли день, то ли век пробежал…