Агитбригада. Книга 3
Шрифт:
– Ладно. Принято, – пробормотал Гудков и наморщил лоб. – Так, ну Клара, Генка Капустин и Семён были у меня на виду, Виктор тоже, я шаги его в комнате слышал. А вот где этот гад Караулов шляется?
– Так он к той блондиночке пошел ночевать, – наябедничал Зубатов. – Сразу после всего.
– А он с нами разве не входил в здание? – уточнил Гудков. – Я что-то и не вспомню.
– Не входил, – почти хором сказали все.
– И сейчас не вернулся ещё?
– Нет!
– Макар, а давай я сбегаю, гляну! – подорвался
– А ну сядь! – рявкнул Гудков, – дверь в здание заперта на засов изнутри. Так что он не войдёт, а будет стучать – так мы услышим.
– Да он до утра теперь не вернется, – хохотнул Зубатов. – Там у этой блондиночки такие бубсы, что ой.
Люся посмотрела на него укоризненно, и он покраснел.
– Товарищ Зубатов, попрошу не выражаться, – едко промолвила Клара и поджала губы.
Она уже слегка пришла в себя и только по дёргающемуся глазу можно было понять, что недавно её так перепугали дохлой рыбой.
Экзекуция продолжалась ещё примерно минут сорок.
Наконец, к огромному облегчению всех агитбригадовцев, Гудков устал. Вымотался.
Он, наконец понял, что его угрозы и крики не оказывают на ребят никакого воздействия, да и сам окончательно умаялся. Поэтому со вздохом распустил нас, напутствовав грозными словами:
– И пусть тот мерзавец, что сделал это, хорошо подумает. Я надеюсь, что человеческого в нём больше, чем мещанского. И завтра жду его с раскаянием.
Мы все выдохнули и начали торопливо расходиться.
– Нюра, Люся, – окликнул Гудков девчат, – думаю, Клара одну ночь у вас переночует. Там есть ещё угловая квартира, но у меня сейчас ключа нету. Завтра у коменданта возьму, и она переедет. Кто ж думал, что так всё будет…
– Хорошо, – сказала Нюра, – только тогда пусть Жоржик с Генкой сдвинут наши кровати. Мы втроём прекрасно поместимся.
– Ой, сколько там того Генки, – с подвыванием зевнул Жорж и крепко, до хруста, потянулся, – сам сдвину.
– Но они тяжелые… – девчата и Жорж вышли в коридор и оттуда долетали обрывки спора.
– А ты чего стоишь? – нахмурился, глядя на меня Гудков, – или спать!
– Генка, уходи лучше побыстрее, а то сейчас опять за что-нибудь прицепится, – поддакнул Моня.
– Спокойной ночи, – сказал я и вышел вслед за Зубатовым.
Гудков выглянул в коридор, где Зубатов как раз заходил к себе в комнату:
– Виктор, на минуточку, – отрывисто сказал он.
– Иду, – подавил тяжелый вздох Зубатов.
– Да нет, пошли лучше ко мне, здесь курить нельзя, а у меня балкон, – сказал Гудков. – Я вот что думаю…
Концовку я не расслышал, закрыл свою дверь и приготовился рухнуть на кровать. Спать оставалось всего каких-то пару часов.
И только я снял штаны (после инцидента у Клары Гудков позволил хоть сбегать одеться), как из квартиры Гудкова, справа раздались такие маты и крики, что я думал, у меня
– Что там стряслось? – подскочил я.
– Сейчас я гляну, – кивнул Моня и просочился сквозь стену.
Я принялся торопливо натягивать штаны обратно.
Через секунду вернулся Одноглазый и коротко сказал:
– Мими.
Рядом хлопнула дверь у Бывалова – он тоже услышал шум.
Я вылетел в коридор и толкнул дверь в квартиру Гудкова:
– Что такое, Макар? – спросил я, заглядывая внутрь.
Картина, открывшаяся перед глазами, повергла меня в эсхатологический ступор – с потолка, на грязной верёвке свисала дохлая кошка. Причём дохлой она была уже давно, примерно с месяц, если не больше, так как вонь от неё шла такая, что я торопливо зажал нос. При этом кошка казалась вполне живой, так как её лапы подрагивали, а живот шевелился. От ужаса я аж вздрогнул, но потом увидел, как в прорехи в облезлой шкуре вываливаются белые мучнистые опарыши.
Но самым жутким элементом зомби-натюрморта был невинный розовый бантик, аккуратно завязанный на шее у кошки. Точно такой же я видел у Мими на косичках.
– Капец, – только и сказал я.
Семён Бывалов, который заглядывал в комнату поверх мой головы, выразился значительно крепче.
В связи с тем, что все агитбригадовцы были на глазах у Гудкова, а когда он выскочил на шум к Кларе, никакой дохлой кошки у него в комнате точно не было, то шум в этот раз решили не поднимать, девчат, Жоржа и Зёзика не тревожить, пусть спят.
Бывалов, Зубатов и Гудков прошлись ещё раз по всему дому, внимательно заглядывая во все возможные места, где теоретически мог притаиться злоумышленник. Меня же отправили спать и велели никому ни слова.
А я что? Я ничего.
Когда я вернулся обратно на квартиру, Мими, как ни в чём ни бывало, сидела на сундуке, болтала ножками и баюкала куклу.
– Я сейчас спать, – строго сказал я ей, – а завтра у меня к тебе будет серьёзный разговор.
Мими ощерилась.
– Зря ты её ругаешь, – вступился Енох, – этой кошкой она сделала тебе и остальным железное алиби.
– А рыбой? – ехидно хихикнул Моня.
– Ну знаешь… – вскинулся Енох, но что там они обсуждали дальше я уже не слышал – провалился в сон.
Утром, точнее уже ближе к обеду, агитбригадовцы опять собрались. И опять всем гудков устроил головомойку. Мне повезло (или не повезло) – нужно было идти к дознавателю, давать показания, как я обнаружил трупы в Хохотуе.
Не знаю, что «лучше» – слушать гневные истерики Гудкова или давать показания дознавателю.
К мой радости, дознаватель сегодня меня долго не мучил – насколько я понял, в городе ночью случилась пьяная драка с поножовщиной, причём там какие-то лозунги кричали. Этот факт очень встревожил дознавателя и сейчас он торопился на объект.