Агнесса среди волков
Шрифт:
Тут он сделал паузу, достал носовой платок и громко высморкался. Юра решил воспользоваться моментом и перевести разговор на непосредственную цель нашего визита, хотя я и дергала его исподтишка за рукав. Но остановить раздухарившегося директора было невозможно.
— А вы, каков ваш имидж? Вот вы, молодые люди, — тут он сделал над собой гигантское усилие, пытаясь сфокусировать взор, — вот вы, двое в белых пиджаках, кто за вами стоит?
Тут я должна сделать небольшое отступление. Я, как всегда в таких случаях, была одета по-деловому: темно-красная юбка, блузка, черный пиджак, — но владельцы фирмы «Компик» еще не совсем отказались от того стиля одежды, к которому привыкли за годы работы в науке. Правда, джинсы и свитера уже были исключены из их обихода, кое-как они смирились и с галстуками, но до строгих деловых костюмов-двоек или троек они еще недозрели. Собственно
Ребята онемели, по лицу Жени пошли красные пятна под стать румянцу, украшавшему физиономию любителя имиджа, а я почувствовала, что еще немного — и я захихикаю вслух; впрочем, по лицу Юрия я видела, что и ему стоит большого труда сдерживать смех.
— Так кто же за вами стоит? Какие деньги? Вот кто за мной стоит, я могу сказать. Я женат на дочке бывшего первого секретаря, — тут он сделал выразительный жест, показав на пустой стул рядом с собой. — Вот тут сам патриарх сидел.
Тут Юрию наконец удалось вставить свое слово:
— За нами никто не стоит. Мы — это мы сами. Давайте вернемся к проекту…
— Проект? Какой проект… Ах да! Оставьте его мне, мы его изучим с членами Совета директоров. Но я не верю, что за вами никого нет. Вы что-то от меня скрываете…
Я с силой наступила Юре на ногу, он посмотрел на часы, поднялся и сказал:
— Мне жаль прерывать нашу беседу, но, к сожалению, нам предстоит еще одна деловая встреча…
Мы с Женей тоже встали, но тут радушный хозяин спохватился:
— Куда же вы так рано? Может, коньячку?
Компаньоны в один голос отказались и распрощались. Леонов снова сделал попытку оторвать свой зад от кресла, но на этот раз еще более неудачную, чем в начале нашего визита. Я заметила, что папка с нашим проектом осталась лежать на столе — растерявшийся Женя не догадался ее забрать, и, извернувшись, схватила ее.
Не успели мы выйти за дверь, как расхохотались. В приемной уже никого не было, и мы хохотали, пока пересекали приемную и шли по коридору, хохотали, пока спускались в лифте, хохотали, когда уселись в наше «вольво», — до слез, до колик, до поросячьего визга. У меня защипало в глазах — потекла тушь с ресниц. Мы смеялись весь путь назад, в офис. Мы еще долго смеялись и в офисе, в лицах пересказывая эту историю задержавшейся на работе Миле и двум заглянувшим на огонек составителям программ, тоже физтеховцам.
— Ну как, не жалеешь, что поехала с нами, хоть ты нам и не понадобилась? — сквозь смех выговорил мой двоюродный брат.
— Нет, не жалею. С такой работой не надо ходить ни в цирк, ни в театр!
Как потом выяснилось, мое присутствие в этот день было необходимо совсем в другом месте, но я все равно не жалела — такого зрелища я бы не пропустила ни за что в жизни.
Я совсем не удивилась, когда через полгода банк «ММД» лопнул.
Какое счастье, думала я, что владельцы фирмы «Компик», мой брат и мой друг, совсем не такие, как эти новые русские старых номенклатурных кровей, что они делают бизнес чистыми руками и за ними нет никаких партийных денег!
Но в этот вечер меня ждало еще одно испытание. Юра предложил доставить меня домой на машине, но я по легкомыслию не согласилась. Дело в том, что Юрий живет у черта на куличках — в Кузьминках, а наш шофер сегодня бурчал, что должен быть дома не позже девяти. У Юры не так давно отобрали права, и садиться за руль иномарки, которую проверяют на каждом шагу, он не рискует. Значит, ему либо самому пришлось бы ехать домой на метро и на автобусе, либо ловить для меня машину и расплачиваться из своего кармана, а он положил себе зарплату всего шестьсот тысяч, меньше, чем у всех его специалистов, и мне вовсе не хотелось вводить его в ненужные расходы. В конце концов, это не поклонник, а всего лишь брат.
Напевая и позабыв обо всех неприятностях, я вышла из метро и, все еще посмеиваясь, пошла домой. Я совершенно вычеркнула из памяти своих преследователей и храбро направилась к скверу.
Они подстерегали меня на повороте к моему дому. Когда я вступила на вымощенную бетонными плитами дорожку, из темноты вдруг вышли двое — типичные качки из фильмов про нашу мафию. Свет от фонаря бросил на них слабый отблеск, и поэтому у меня осталось от них очень смутное впечатление. Один, стриженный ежиком и с невыразительным лицом, на котором выделялся кривоватый нос, явно когда-то сломанный, был в кожаной куртке и темных штанах-бананах, таких, которые были модны два-три года назад, перегородил мне дорогу. Второй, более высокий, стоял сбоку, в тени, и лица его я не видела. Я не стала ждать, что они собираются делать дальше. Еще тогда, когда я увидела их силуэты позади себя, я перевесила сумочку на левое плечо и прижала ее локтем к телу, а правую руку опустила в карман пальто. Теперь я с диким визгом вытащила эту руку с баллончиком и направила струю газа CS прямо в физиономию стоявшему у меня на пути крепышу; от неожиданности он отстранился, а я, не дожидаясь, пока он закашляется, метнулась в сторону и, изогнувшись, пнула ногой второго. Я целилась каблуком ему в пах, но, очевидно, промахнулась. Нападавшие не ожидали такой реакции и на мгновение растерялись; этого было достаточно, чтобы я прорвалась между ними и с громкими воплями «Караул! Пожар!» помчалась вдоль своей шестнадцатиэтажки, проклиная про себя тех, кто не удосуживается менять перегоревшие лампочки у подъездов.
Я даже не знаю, гнались ли за мной эти доморощенные мафиози, я не слышала за спиной ни топота, ни кашля, ни возгласов — я не слышала ничего и никого, кроме себя. Скорее всего они испугались моего дикого крика и отступили. Тем более что нервно-паралитический газ не мог не подействовать, и по крайней мере один из нападавших должен был на некоторое время выйти из строя.
Когда я добежала до своего подъезда, навстречу мне выступила какая-то высокая фигура; это оказалась перепуганная Агнесса Владимировна, которая спустилась вниз за почтой и тут услышала мои вопли. Храбрая старушка выскочила на улицу в чем была, то есть в домашнем байковом халате, Я обняла ее и, ничего не объясняя, потащила ее обратно и вскочила вместе с ней в кабину лифта, которая, к счастью, оказалась на первом этаже. Только приехав к себе на седьмой, я отдышалась настолько, чтобы объяснить ей, что на меня напали. Моя тезка, казалось, переживала больше, чем я; она возмущалась и собиралась позвонить в милицию — мне с трудом удалось ее отговорить. Но она настояла на том, чтобы я зашла к ней и выпила рюмочку ее фирменной домашней наливки в качестве успокоительного. Правда, успокаивать пришлось больше ее, даже ее муж, лысенький старичок на голову ее ниже, оторвался от телевизора, чтобы мне в этом помочь. Несмотря на мое взбудораженное состояние, я успела подметить, что он сердится на меня за то, что я расстроила его обожаемую жену. Поистине, вот где таится святая супружеская любовь!
Я, конечно, не сказала ей, что меня преследовали. Она осталась в убеждении, что это были либо грабители, либо просто хулиганы, насильники, считала она, действуют поодиночке.
Когда я наконец добралась до своей квартиры, то почувствовала, что одной рюмки настойки мне мало. Я достала из бара бутылку коньяка, налила себе не стопку — нет, целый фужер и выпила его одним махом. Потом я поставила чайник и закурила, размышляя.
Страха я не чувствовала. Я была очень рада, что действовала в опасной ситуации автоматически — недаром я так долго отрабатывала это движение, совсем непросто в один миг вытащить из кармана баллончик с газом так, чтобы палец лежал на кнопке и отверстие было направлено в сторону нападающего, а не себе в глаза. Мой дикий визг — а мне кажется, что я в состоянии издавать ультразвук, настолько этот вопль режет уши мне самой, — сбил парней с толку. Да, с данной ситуацией я справилась. Но ведь сегодняшнее происшествие — лишь часть чего-то более сложного и запутанного. Я оказалась замешанной в странную, мне самой непонятную историю. Меня преследуют, за мной гоняются. Те же люди, что шли за мной несколько дней назад, или другие? Кто звонил мне сегодня ночью? Кто стоит за всем этим? У меня, очевидно, есть враги. Кто они?